"Жозе Сарамаго. Поднявшийся с земли " - читать интересную книгу автора

они посмотрят, что творится в латифундии: толпа дочерна загорелых людей,
словно вереница черных муравьев, идет по дорогам - там, где есть дороги, - и
по еле заметным лесным тропинкам, сокращая путь, и по кромке полей. Давно уж
не было у ангелов такого развлечения, а святые кротко читают им лекции о
свойствах растений и животных, память у них уже не та, конечно, но они еще
помнят, как растет пшеница, как пекут хлеб, они знают, что свинья
используется в хозяйстве вся целиком, а если хочешь знать, как устроено твое
тело, вскрой тушу свиньи - разницы никакой. Это дерзкое утверждение - на
грани ереси, оно подвергает сомнению добросовестность создателя: делал
человека, а нового ничего придумать не смог, потому взял и повторил свинью.
Однако все в один голос утверждают, что так и было, и, значит, это правда.
Но святые - так далеко и так высоко, и мир, в котором они когда-то жили, так
давно забыл их, что они не могут объяснить, по какой причине идут люди из
Казалиньо в Каррису, из Монте-де-Фогейры в Кабеса-де-Десгарро, а другие еще
дальше - в Эрдаде-дас-Мантас, в Монте-да-Арейа, в этих местах сам Господь-то
не был, а и был бы - ничего бы не изменилось. Еретики, станет кричать падре
Агамедес, впрочем; он сейчас кричит, потому что в Монте-Лавре уже начали
прибывать первые паломники - ни дать ни взять Иерусалим, - и вот уже по
улице бегом бежит капрал, кто его знает, куда он бежит: должно быть,
позвали: Хозяин хочет с вами поговорить, и, поправив фуражку, подтянув
ремень, служба, стража ведь почти что армия, хоть от этого "почти что" у
него часто портится настроение, капрал входит в ароматную тишину винного
погреба, где сидит Умберто. Вы уже знаете, - а капрал Доконал, конечно, уже
знает, это его обязанность, ему за это деньги платят. Так точно, отказчики
ходят по деревням. Ну и что мы будем делать? Я уже запросил указаний из
Монтемора, скоро узнаем имена главных смутьянов. Не трудитесь, вот список:
двадцать два человека, люди видели, как они сговаривались у старого моста
перед тем, как пойти по деревням, а капрал тем временем налил себе
стаканчик, а Норберто, стуча каблуками по каменному полу, ходит взад-вперед.
Сволочи, работать не хотят, если бы война кончилась по-другому, они бы
пикнуть не смели, сидели бы тихо, как мыши, соглашались бы на любое
жалованье. Алберто говорит, а растерянный капрал не знает, что ответить:
немцы ему не нравятся, но, правда, русских он и на дух не переносит, ему по
душе англичане, и, подумавши хорошенько - а кто все-таки выиграл войну, он
толком не знает, - капрал берет список - отличный материал для очередного
донесения: двадцать два уличенных смутьяна - это вам не шутки, а ангелочки
все веселятся: дети, что с них взять; ничего, еще успеют хлебнуть лиха,
когда нарожают детей - это в том случае, если существуют ангелицы, - и надо
будет их кормить, были бы на небесах латифундии, посмотрел бы я тогда на
ангелов.
А победили все-таки муравьи. В сумерках люди собрались на площади,
потом туда пришли управляющие, мрачные, неразговорчивые, но сложившие
оружие. Завтра выходите на работу, будем платить по тридцать три эскудо в
день, сказали и удалились, унося унижение, алкая мести. В тавернах в тот
день шел пир горой: даже Жоан Мау-Темпо позволил себе выпить второй стакан -
неслыханное дело; лавочники решили продлить кредит и подумывали, как бы им
поднять цены, дети, слыша разговоры о деньгах, не знали, чего им и пожелать,
а поскольку тело человеческое отзывчиво на душевное веселье, то мужчины
тянулись к женщинам, а женщины - к мужчинам, и все были счастливы, до того
счастливы, что если б на небесах хоть немножко разбирались в судьбах