"Жозе Сарамаго. Поднявшийся с земли " - читать интересную книгу авторанавсегда запомнить лица. И парни злобились на непрошеных защитников. Может
быть, за них и не стали бы просить, не случись вся эта история за дня два до того, как в Салазара бросили бомбу. Но Салазар уцелел. В воскресенье парни пошли на площадь наниматься, однако никто их не нанял. Так было и в следующее воскресенье, и в следующее. У хозяев хорошая память и надежная система оповещения: утаить от них что-либо невозможно, хозяин простит, только если уж очень ему захочется совершить доброе дело, простит, но не забудет. Пришлось Мануэлу Эспаде идти пасти свиней, и в этой-то пасторали и произошла его встреча с Антонио Мау-Темпо, которому он по прошествии некоторого времени станет шурином. * * * С Сарой да Консейсан нехорошо. Ей стал сниться покойник муж: ночи не проходит, чтобы не увидала она, как висит Домингос на оливе, а на шее у него - лиловый след петли, - нельзя его так хоронить, и вот она оттирает этот рубец вином и знает, что, если отойдет кровоподтек, оживет Домингос; вот ведь странность - наяву ей вовсе этого не хочется, а во сне - поди ж ты. Сара да Консейсан, которая в молодости так много мыкалась по свету, теперь тихо живет в доме своего сына Жоана и жены его Фаустины, почти все время молчит - ну, впрочем, она всегда такая была, - помогает по хозяйству, нянчит внучек Грасинду и Амелию, кормит птицу, штопает и зашивает, зашивает и штопает, латает башмаки - этому искусству обучилась она в ту пору, когда помогала Домингосу. Водится за ней одна странность: глубокой ночью, когда дойдет до конца улицы и назад. Соседи считает - старуха тронулась, потому что если бы все матери уходили ночами из дому, чтобы их сыновья и невестки - или дочери и зятья - без помехи начинали бы свои супружеские забавы, то поступок их можно было бы занести на убогие скрижали добрых дел человеческих. Бродили бы старухи в потемках или при луне, присаживались бы у невысокой ограды или на паперти, молча бы ждали, перебирая в памяти свои собственные, давно миновавшие ночи - что было, чего не было, долго ли длилось, - а потом кто-нибудь из них говорил бы: Можно возвращаться, и они вставали бы, до завтра, и расходились бы по домам, и, тихонько отведя засов, входили в комнату, а муж с женой, может, спят себе крепким сном - не каждую же ночь, матушка, исполнять им свой супружеский долг. Но Сара да Консейсан, видно, считала по-другому и никогда не входила в дом до рассвета - вот только плохо, если дождь начинался; она пряталась тогда под навесом во дворе до тех пор, пока жалостливая Фаустина - женщина женщину всегда поймет - не окликала ее с порога, - это означало, что ночь безгрешна, как те вон холодные звезды. А может быть, Сара да Консейсан просто убегала от карауливших ее снов, но все равно, как ни старайся, на рассвете снова увидишь оливковую рощу на следующий день после смерти Домингоса, и снова - с бутылкой вина в одной руке, с тряпочкой - в другой - придется оттирать след веревки, а голова мужа будет болтаться из стороны в сторону, и холодные глаза взглянут на тебя, а то еще хуже - нет у покойника лица вовсе. Сара да Консейсан просыпается в холодном поту, слышит, как похрапывает сын, как мечется в постели внук - невестка-то с внучками спит бесшумно, - подойдет к девочкам - на какую долю ращу я вас и оберегаю, не дай вам Бог знать таких |
|
|