"Жозе Сарамаго. Поднявшийся с земли " - читать интересную книгу автора

стояли в коридоре и слышали рев Муниципала, рев, от которого ходуном ходило
все здание: Здесь эти парни из Монте-Лавре? Ответил Мануэл Эспада, как и
полагалось зачинщику: Здесь. Четверо стали в ряд, ожидая. Тут Муниципал и
исполнил свою арию, а лейтенант ему вторил: Ах, вы негодяи, стыд совсем
потеряли, вот придется вам сплавать за море, Африка по вас плачет, там
научитесь власть почитать, Мануэл Эспада! Войди! - и начался допрос: Кто вас
подучил, кто вас подбил, хорошие у вас учителя, а Мануэл Эспада отвечал ему
с той силой, которую дает человеку сознание своей невиновности: Никто нас не
подбивал, ничего не знаем, ни про какую забастовку не слышали, просто машина
жрала очень много, а скирды были тяжеленные. Чиновник в ответ: Меня не
проведешь, вас научили, что отвечать, за вами кто-то стоит, вот как говорил
Муниципал, потому что, как только в Монтеморе узнали о забастовке в
Монте-Лавре, двое-трое здравомыслящих граждан тут же обратились к нему и к
майору Хорохору: Не стоит раздувать это дело, ведь они еще мальчишки, они и
не знают, что такое забастовка... и вот Муниципал произносит речь,
содержание которой вам уже известно: Нужно образумиться, нужно научиться
уважать тех, кто дает вам работу, на первый раз прощается, но смотрите, не
попадайте сюда снова, трудитесь, старайтесь, нужно работать, а не песни
петь, а если кто станет совать вам листовки или заводить разговоры
подрывного характера, уведомьте нас, мы разберемся, и поблагодарите тех, кто
за вас ходатайствовал, отплатите им за добро добром, а теперь ступайте,
попрощайтесь с господином майором Хорохором, он вам друг, и я вам только
добра желаю, помните об этом.
Так уж повелось в этом краю. Король сказал когда-то Ламберто Оркесу:
Храни эту землю, заселяй эту землю, помни о моих интересах да и себя не
обижай, и, если всегда будешь так поступать, будем мы все жить в мире. А
падре Агамедес говорил своей пастве: Царствие ваше не от мира сего,
страдайте и заслужите райское блаженство, чем больше слез прольете вы в этой
земной юдоли, тем ближе к Всевышнему окажетесь, когда придет конец этому
миру, дьявольскому, плотскому, гибельному, ступайте и помните, что я глаз с
вас не спущу, и страшно заблуждаетесь вы, если помышляете, что Господь наш
Вседержитель создал вас равно и для зла, и для добра, в день Страшного суда
все поступки ваши будут взвешены, и лучше вам расплатиться на этом свете,
чем должником попасть на тот. Толково придумано, и, может быть, как раз
поэтому четверым парням из Монте-Лавре пришлось согласиться с тем, что
заработанные деньги - девять эскудо в день, три дня с четвертью проработали
до того, как совершили преступление, - им не выплатили: на богоугодные дела,
дескать, пойдут, хотя Фелисберто Лампас бормотал на обратном пути: Пиза он
выпьет на наши деньги, вот и все богоугодные дела. А вот и неправда, в
юности так легко осуждать тех, у кого больше опыта: на те сто семнадцать
эскудо, что оказались У чиновника, улучшили рацион в богадельне, прямо пир
горой там пошел, много лет спустя люди вспоминали о нем и повторяли слова
одного старика: Ну, теперь и помереть можно.
Люди - странные твари, а молодые люди еще странней, молодые - совсем
другой породы. О Фелисберто Лампасе мы уже сказали, он возвращался домой в
очень плохом настроении, и зажиленное жалованье служило ему только
предлогом. Но и остальные были печальны, словно у них отняли не жалованье, а
кое-что гораздо более драгоценное - может быть, честь? - ну, честь не честь,
но обидели их крепко: наорали, построили в шеренгу, заставили слушать
проповедь Муниципала, а майор тем временем рассматривал их, словно хотел