"Жозе Сарамаго. Еванглие от Иисуса " - читать интересную книгу автора

честный мастеровой, для которого в ней вся надежда. Потом закинул правую
полу плаща за левое плечо, пристроил на нем лямку дорожной сумы и, не
прибавив к сказанному ни слова, двинулся в путь.
Но все же есть, бывают на свете счастливые часы.
Хоть и очень уже давно строился Храм, все же находилась работа и новым
наемникам, особенно тем, кто не выказывал в час расчета чрезмерной
требовательности.
Иосиф без труда прошел незамысловатые испытания, которым больше для
порядка подверг его мастер, и этот неожиданный успех заставляет нас
призадуматься - что ж это мы с самых первых страниц нашего повествования так
скептически оценивали профессиональную умелость отца Иисуса? И пошел новый
строитель Храма восвояси, вознося хвалу Господу, и по дороге несколько раз
останавливался, прося встречных присоединить и свой голос к славословиям, и
путники, широко улыбаясь, снисходили к его просьбам, потому что у народа, к
которому принадлежал Иосиф, радость, выпавшая на долю кого-нибудь одного,
почти всегда равнозначна радости всего народа, что, надо полагать,
объясняется прежде всего немногочисленностью его. Когда же он поравнялся с
гробницей Рахили, то, даже не в голове нашего плотника появившись, а
откуда-то из самой глубины нутра выплыв, осенила его мысль: женщина, которая
так хотела этого сына, умерла, можно сказать, от его рук или, во всяком
случае, по его вине и не успела даже взглянуть на него, не то что сказать
ему хоть словечко, и тело ребенка отделилось от тела матери с безразличием
плода, падающего с ветви дерева. Затем мысли его приняли оборот еще более
печальный - дети-то всегда умирают по вине своих отцов, зачавших их, и
матерей, выносивших во чреве своем и произведших на свет, - и пожалел Иосиф
сына своего, безвинно обреченного смерти. Со смущенной душой постоял он у
могилы самой любимой из жен Иакова, опустив бессильно руки, поникнув
головой, чувствуя, как пробила все его тело ледяная испарина, и не было в
этот миг на дороге ни души, и не к кому было обратиться за помощью. Плотник
понял, что впервые в жизни усомнился в том, что мир устроен разумно и
осмысленно, и, словно отбрасывая от себя последнюю надежду, выкрикнул: Я
умру здесь! Весьма вероятно, что в других обстоятельствах слова эти,
произнесенные со всей силой убежденности - так, наверно, произносят их
самоубийцы, - могли бы без слез и пеней открыть нам дверь, через которую
покинем мы мир живых, однако люди в подавляющем своем большинстве существа
эмоционально неустойчивые, сущий пустяк способен перебить течение их мысли:
облачко ли проплывет высоко в поднебесье, паук ли примется прясть свою сеть,
погонится ли за бабочкой щенок, или закудахчет, скребя землю лапой и сзывая
цыплят, курица, - глядишь, мы уж и отвлеклись, а бывает и того проще -
зачесался нос, почесал - и вот уж спрашиваешь себя: О чем, бишь, я? Именно
поэтому уже в следующее мгновение стала гробница Рахили тем же, чем и
была, - небольшой выбеленной постройкой без окон, формой схожей с игральной
костью, выброшенной из игры за ненадобностью, а камень, закрывающий вход в
нее, захватан грязными и потными руками бессчетных паломников, посещавших
святыню с незапамятных времен, но, наверно, росшие вокруг оливы были стары
уже и в ту пору, когда Иаков, решив, что именно здесь навеки упокоится
бедная мать, принес, расчищая место, некоторые из них в жертву, так что
можно все же с достаточной уверенностью утверждать: судьба существует,
судьба каждого - в руках тех, в чьи руки попала она в сей миг.
Иосиф же, прежде чем двинуться дальше, вознес такую молитву, которая