"Жозе Сарамаго. Еванглие от Иисуса " - читать интересную книгу автора

заработать здесь, в Вифлееме, себе и семье своей на прожитье Иосиф не
может - нет ни инструмента, ни оборотных средств, чтоб приобрести материал.
Бедным людям уже и в те далекие времена жилось трудно, ибо Господь не может
все предусмотреть и предвидеть. Из глубины пещеры донеслось в этот миг
невнятное жалобное кряхтенье - и тут же стихло: это, пока Мария
перекладывала сына от левой груди к правой, тот вновь вспомнил свою потерю,
свою обиду и на мгновение вновь ощутил боль в пораженном месте. Но вскоре он
насытится и уснет на руках у матери и не проснется, даже когда она как
нельзя бережней будет класть его в ясли, словно из своих рук передаст сына в
руки ласковой и надежной нянюшке. Иосиф же, присев у входа в пещеру,
продолжает неотступно думать об одном - нет ему в Вифлееме работы, даже в
подручные его не берут, и всякий раз, когда он пытался наняться, слышал одно
и то же: Понадобится помощник - дам тебе знать, но обещаниями сыт не будешь,
хотя беднякам с рождения приходится кормиться ими.
Тысячу раз показывал нам опыт, что даже людям, не слишком склонным
предаваться праздному умствованию, для принятия наилучшего решения лучше
всего Дать мыслям волю - пусть текут свободно, прихотливо сцепляясь как
хочется им самим, - однако при этом надобно зорко и в то же время как бы
рассеянно, будто думаешь о чем-то совершенно ином, следить за ними - ив
нужный миг ухватить мелькнувшую неожиданно догадку, как тигр хватает свою
добычу. И вот так размышления о лживых обещаниях плотников обратили мысли
Иосифа к Богу и к истинным обетованиям, принесенным ему, а от них - к Храму
Иерусалимскому и к огромному строительству, все еще идущему вокруг, и вдруг,
словно озарение нашло, ясно стало - раз строят, значит, и рабочие руки
нужны, в первую, конечно, очередь каменщики и каменотесы-мраморщики, но и
без плотников не обойтись: кто ж им будет брусья тесать, доски для сходней и
мостков остругивать и сколачивать, а ведь это сущие пустяки по сравнению с
тем, что еще умеет делать Иосиф. Одно плохо - если, конечно, возьмут его на
работу - больно далеко от этой пещеры до Иерусалима, часа полтора хорошего
хода, а то и больше, да все в гору, разве что осла с собой взять, но тогда
постоянно ломай себе голову, где его спрятать, чтобы не украли, ибо то, что
земля эта возлюблена Богом и возвышена им перед всеми прочими, вовсе не
значит, что воры на ней перевелись, - припомним-ка, о чем еженощно вопиет
Ироду пророк Михей. Иосиф все размышлял над этими трудно разрешимыми
задачами, когда, покормив и уложив сына, вышла из пещеры Мария. Ну, как там
Иисус? - спросил отец, понимая, что вопрос, заданный таким образом, звучит
довольно нелепо, но не желая отказать себе в удовольствии потешить лишний
раз свою отцовскую гордость и назвать сына по имени. Хорошо, отвечала Мария,
для которой имя мальчика ее вовсе не имело значения - она бы всю жизнь могла
звать его "мальчик мой", и жаль, что это невозможно, потому что родятся
другие сыновья - а родятся они непременно - и возникнет неизбежная путаница
почище той, что получила когда-то название столпотворения Вавилонского.
Иосиф же, роняя слова так, словно просто размышлял вслух, чему, впрочем,
доверять безоглядно не следует, проговорил: Надо бы подумать, чем жить
будем, покуда мы с тобой тут: нет для меня в Вифлееме подходящей работы.
Мария не отвечала, да и не должна была отвечать: ее дело было сидеть и
слушать, муж и так оказал ей большую честь. Иосиф поглядел, высоко ли
солнце, прикинул, успеет ли сходить и вернуться, потом взял в пещере суму и
одеяло, вышел наружу и произнес: Господи, на Тебя уповаю, дай мне работу в
доме Твоем, если, конечно, сочтешь, что достоин столь великой милости