"Игорь Сапожков. Золотое ДУло " - читать интересную книгу автора

- Иди за мной хлопчик, только быстро!
Они пошли вдоль эшелона и остановились у санитарного вагона,
выкрашенного в белый цвет. Милиционер подсадил Захара, а следом за ним и
сам, уверенно влез вовнутрь. Через пыльные окна, в вагон едва пробивались,
солнечные лучи. Внутри пахло медикаментами, все полки были заняты раненными.
Рядом с одной из них, молоденькая медсестра, поила солдата водой из битой,
эмалированной кружки. Захар подошел к ней:
- Давайте я вам помогу... - медсестра улыбнулась и передала ему кружку.
- Бидон в тамбуре, напои пожалуйста Корякина с 4Н и Самохвалова с 11В.
Оставив Захара с солдатами, Цибуленко подошел к доктору. Они тихо
говорили, изредка поглядывая на Захара, затем крепко пожали друг другу руки.
В это время раздался протяжный, жалобный гудок и состав резко тронулся.
Милиционер встретился глазами с Захаром, улыбнулся, махнул рукой и ловко
соскочил на перрон...

За окном лесистые, зеленые холмы постепенно сменялись степными
равнинами. Захар брался за любую порученную ему работу, он помогал ухаживать
за раненными, разносил еду, выносил мусор, прибирался в вагоне. Вечером,
когда у него бывало свободное время, Захар садился у окна, пил жидкий чай и
не моргая смотрел, как за окном мелькает пустая земля.
Рядом сидел дедушка Давид:
- Захарка, не сутулься, - его почти невесомая рука, лежала на плече
мальчика, теплый голос согревал самую душу. Дедушка продолжал ту самую
историю.
- ... и хотя Яков был почти на семь лет старше меня, я оказался крепче
и выносливей. Капитан судна объявил, что до Константинополя оставалось
меньше дня пути. Все пассажиры уже здорово устали от качки, Яков же вовсе не
выходил из каюты. Он уже три дня почти ничего не ел и сильно ослаб. Но
вскоре волны улеглись, ветер утих, брату стало легче, и я помог ему
подняться на палубу. От свежего воздуха у него закружилась голова, но он
быстро пришел в себя. Судно под турецким флагом и ласковым названием
"Анатолия" медленно двигалось через Босфор, вода пролива поражала своей
изумительной синевой. Незнакомый пейзаж удивлял взгляд, нагромождения белых
строений с маленькими окошками и голубыми крышами напоминали цветные
картинки из детских, сказочных книг, в куполах мечетей с полумесяцем на
шпиле, отражалось низкое восточное солнце. Время от времени, ветер доносил
до нас обрывки тягучих, магометанских молитв...
Набережная была усеяна битыми ракушками, перламутровой рыбьей чешуей,
пустыми крабовыми клешнями и панцирями, между которыми сытой походкой,
деловито разгуливали крупные чайки. Сойдя на берег, мы попробовали
необыкновенно ароматный и вкусный напиток, назывался он кофе по-стамбульски.
Его запах привлек нас, еще до того, как судно причалило боком к облезлому,
деревянному настилу пристани. Варил кофе усатый, толстый турок в красной
феске с черной, перевитой золотой нитью шелковой кисточкой. Он по-хозяйски
радушно улыбался, неустанно передвигая медную джезву, по раскаленному огнем
песку. Рядом стоял смуглый, босоногий мальчик, на его бритом затылке, чудом
держалась точно такая же красная феска. Мальчик монотонно размахивал веером,
отгоняя от хозяина назойливых мух. Позже оказалось, что за две чашечки кофе,
предприимчивый турок слупил с нас цену, равную недельной стоимости комнаты в
центре Константинополя...