"Анджей Сапковский. Змея (жжурнальная версия перевода)" - читать интересную книгу автора

нежное сопрано или контральто, слегка свистящий, звенящий, очень тихий, но
хорошо различимый, как звон бубенцов проезжающей тройки.
- Не выходи. Там смерть. Я выбрала тебя и ты мой.
Он почувствовал, как что-то обвилось вокруг его лодыжек. Он стоял, как
парализованный. Рука передвинулась на его предплечью, золотистый ноготь
коснулся шеи, нежно прикоснулся к щеке.
Он почувствовал, что снова погружается в транс. Прозвенело быстрое
крещендо эоловых арф, откуда-то сверху доносились дикие песнопения и
заклинания, совершенно с арфами не сочетающиеся. И далекие тубы, которых не
постыдился бы и Вагнер.
- Теперь иди, - пробился сквозь какафонию голос. - Уже можно Смерть
ушла.
Снаружи, из-за выхода из расщелины, грохнул выстрел. И сразу же после
этого началась бешеная перестрелка. У Леварта мгновенно прошли чары и
оцепенение. Перехватив АКС, он двинулся к выходу. Перед этим оглянулся.
Змея лежала на плоском камне. Казалась спящей.

*

- Ну, ты везучий, командир, - покачал головой Васька Жигунов. - Очень
везучий. Или у тебя есть ангел-хранитель.
Валера и другие вытащили труп из распадка. Худой моджахед был одет в
армейскую американскую куртку поверх пирантумбона, длинной, до колен,
афганской рубашке. Когда его подстрелили, он упал со скалы, тюрбан сдвинулся
с его головы и теперь покрывал окровавленное лицо. Густая седина в бороде
свидетельствовала однако о том, что он уже не молод.
- Подкрался и устроил засаду как раз возле выхода из расщелины, -
нетороплио продолжал Жигунов. - Наверное, видел, как ты туда входил. Ждал,
когда выйдешь.
- Ждал с этим. - Валера продемонстрировал поднятый карабин. - Ух,
прапор, не ушел бы ты живым.
Это был английский Lee-Enfield Mark I, называемый солдатами буром. Он
был в почете у душманов, хотя и устаревший, потому что сделанное в начале
тридцатых годов оружие обладало надежностью, завидной дальнобойностью и
убойной силой.
- В засаде старичок видимо заснул, - пояснил Жигунов. - Себе на
погибель. Что-то его вдруг разбудило, и он...
- Выскочил из укрытия, - сказал Ломоносов, глядя на Леварта странным
взглядом. - Непонятно почему, что его разбудило, чего он испугался, выскочил
и вслепую выстрелил. Прямо в скалу. Выстрелом он себя выдал, и тогда...
- И тогда я его замочил! - похвастался Валера. - От моей руки пал,
товарищ прапорщик, от моей пули, от моего верного калаша...
- Брось, ефрейтор, - скривился Жигунов. - Побойся бога, чего врешь.
Весь наш блокпост палил в этого духа. А попал скорее вдего Козлевич.
Скромнее надо быть и не лезть со своим верным калашом. И вообще давайте
уберемся отсюда. Торчим тут как мишени на стрельбище, а где-то может еще
один сидит с таким же буром....
- А у нас, - сказал Ломоносов, не отрывая глаз от Леварта, - может и не
быть такого счастья, как у нашего командира. Никакой ангел не защитит нас от
пули, не убережет нас никакая тайная сила. На это могут рассчитывать только