"Анджей Сапковский. Maladie" - читать интересную книгу автора

обрадовался: копья - такое оружие, что при капельке счастья и хорошем
верховом коне ловкий мальчишка может разделать даже умелого рыцаря. Меч -
другое дело, меч - оружие справедливое. Во всяком случае, так мне кажется.
Ну, постучали мы малость друг друга по щитам. Он сильный был, ровно
бык, сильнее, чем я полагал. Дрался классически - декстер, синистр,
верх-низ, раз за разом, очень быстро. и это не позволяло мне использовать
преимущества опыта, навязать ему мой, не столь классический стиль.
Понемногу он стал меня утомлять, поэтому при первой же оказии я не
по-рыцарски рубанул его по бедру, под нижний край щита, украшенного
поднявшимся на задние лапы львом Лионессе.
Бишсь бы мы пешими, он бы на ногах не устоял. Но мы бились верхом. Он
даже внимания не обратил, что исходит кровью, словно кабан, поливает
красным седло, попону, песок. Люди, которые там были, орали как
сумасшедшие. Я был уверен, что кровоток свое возьмет, а поскольку и я был
близок к пределу, я налетел на него резко, нетерпеливо и неосторожно,
чтобы покончить с боем. И ошибся. Подсознательно я держал щит низко,
думая, что он ответит мне таким же самым скверным предательским нижним
ударом. И тут что-то полыхнуло у меня в глазах. Что было дальше - не знаю.
Не знаю. Не знаю, что было дальше, подумал я, глядя на белые руки
Изольды. Возможно ли такое? Или была только та вспышка, в Дун-Лаогайре,
мрачный коридор и сразу после этого серо-белое побережье и замок Карэ?
Возможно ли такое?
И тут же, как готовый ответ, как неопровержимое доказательство, как
неоспоримый аргумент, всплыли картины, явились лица, имена, слова, краски
и запахи. В них было все, каждый, самый коротенький денек. И зимние дни,
краткие, туманно просвечивающие сквозь рыбьи пузыри в окнах, и весенние,
теплые, пахнущие дождем и исходящей паром землей. Дни летние, долгие и
жаркие, желтые от солнца и подсолнухов. Дни осенние, покрытые многоцветной
мозаикой склоны в Эмайн-Маха. И все, что случилось в те дни, - походы,
бои, переходы, торжества, женщины, снова битвы, снова пиры и снова
женщины. Огни Бельтайна и дымы Самайна. Все. Все, что произошло с того боя
в Дун-Лаогайре до этого иссеченного моросящим дождем дня на армориканском
побережье.
Все это было. Было. Случилось. Поэтому я никак не мог понять, почему
мне только чудилось, будто все это мне лишь казалось...
Не важно.
Несущественно.
Я тяжело вздохнул. Воспоминания утомили меня. Я чувствовал себя почти
таким же измотанным, как тогда, во время боя. И как тогда, чувствовал боль
в затылке, тяжесть рук. Шрам на голове пульсировал, рвал вызывающей ярость
болью.
Изольда Белорукая, уже давно глядевшая в окно на затянутый тучами
горизонт, медленно повернулась ко мне.
- Зачем ты прибыл сюда, Моргольт из Ольстера?
Что ответить? Я не хотел, чтобы черный провал в памяти выдал меня.
Какой смысл рассказывать о бесконечном мрачном коридоре? Приходилось
прибегнуть к рыцарскому обычаю, повсеместно принятому и считавшемуся
нормой. Я встал.
- Я здесь в твоем распоряжении, госпожа Изольда, - сказал я, чопорно
поклонившись. Такой поклон я подглядел у Кэя в Камелоте, он всегда казался