"Анджей Сапковский. Maladie" - читать интересную книгу автора

- Бранвен... Пожалуйста, хватит. Достаточно.
- Мне уже доводилось платить собой.
- Бранвен. Ни слова больше. Прошу тебя. Она коснулась моей руки, и ее
прикосновение, хотите верьте, хотите нет, было словно красный шар солнца,
восходящего после долгой и холодной ночи, словно аромат яблок, словно
напор мчащегося в атаку коня. Она заглянула мне в глаза, и ее взгляд был
словно шелест тронутых ветром флажков, словно музыка, словно прикосновение
мягкого меха к щекам. Бранвен, хохотушка Бранвен из Тары. Серьезная,
спокойная и печальная Бранвен из Корнуолла, со знающими все глазами. А
может, в вине, которое мы пили, было что-то такое? Как в том, которое
Тристан и Златокудрая выпили на море?
- Бранвен...
- Да?
- Нет, ничего. Просто я хотел услышать звук твоего имени.
Молчание.
Шум моря, монотонный и глухой, в нем шепотки, настойчивые,
повторяющиеся, нестерпимо упорные.
Молчание.

- Моргольт...
- Тристан...
А он изменился. Тогда, в Ата-Клиат, это был мальчишка, веселый паренек
с глазами мечтателя, всегда и неизменно с одной и той же милой улыбочкой,
вызывавшей у девушек и дам спазмы внизу живота. Всегда эта улыбка, даже
когда мы рубились мечами в Дун-Лаогайре. А теперь... Теперь лицо было
серое, исхудавшее, сморщенное, изборожденное поблескивающими струйками
пота. Запавшие от мучений глаза обведены черным.
И от него несло. Несло болезнью. Смертью. Страхом.
- Ты жив, ирландец?
- Я жив, Тристан.
- Когда тебя уносили с поля, говорили, что ты мертв. У тебя...
- У меня была разрублена голова и мозги наружу, - сказал я, стараясь,
чтобы это прозвучало естественно и равнодушно.
- Чудеса. Кто-то молился за тебя, Моргольт.
- Скорее всего - нет, - пожал я плечами.
- Предначертания судьбы неисповедимы, - наморщил он лоб. - Ты и
Бранвен... Живы оба... А я... В дурной схватке... получил копьем в пах,
острие вышло навылет, и древко сломалось. Не иначе, что-то отщепилось от
него, поэтому рана так печет. Кара Божья. Кара за все мои прегрешения. За
тебя, за Бранвен. А главное... за Изольду...
Он снова поморщился, скривил рот. Я знал, которую Изольду он имел в
виду. Мне вдруг сделалось ужасно обидно. В его гримасе было все. Ее глаза,
обведенные синими кругами, выламывание пальцев белых рук, горечь в голосе.
Как же часто, подумал я, ей приходилось видеть все это. Неожиданный,
невольный изгиб губ, когда он говорил: "Изольда" и не мог добавить
"Златокудрая". Мне было жаль ее, вышедшую замуж за живую легенду. Зачем
она согласилась? Ведь она, дочь Хоэля из Арморики, могла заполучить в
мужья любого. Стоило только пожелать. Зачем она согласилась выйти за
Тристана? Зачем согласилась служить ему, оставаясь для него лишь именем,
пустым звуком? Неужто не слышала ничего о нем и о корнуоллке? А может, ей