"Анджей Сапковский. Золотой полдень" - читать интересную книгу автора

кавалерии и пехоты, ты взял меч суропадный и зайчиков миглотарных?
- Откуда взял... что?
- Пустяки, Чарльз. Мы отклонились от темы.
- Книжка, описывающая все это? - Он снова задумался. - Не знаю.
Поверь, не знаю, смогу ли...
- Ты б смог. У твоей фантазии сила, способная ребра крушить.
- Хм-м-м. - Он сделал такое движение, словно собирался меня погладить,
но вовремя раздумал. - Хм-м-м, как знать? Может, ей... понравилась бы
такая книжка? Кроме того, колледж платит скудно, парочка фунтов на стороне
не помешала бы... Конечно, издавать пришлось бы под псевдонимом. Мое
положение преподавателя...
- Тебе необходим приличный nom de plume(40), Чарлз, - зевнул я. - И не
только из-за колледжских властей. Твоя родовая фамилия не годится на
обложку. Она звучит так, словно кто-то, умирающий от пневмоторакса легких,
диктует завещание.
- Невероятно. - Он изобразил возмущение. - Может, У тебя есть
какое-нибудь предложение? Что-нибудь такое, что звучит лучше?
- Есть. Уильям Блэйк.
- Смеешься.
- Тогда Эмилия Бронте.
На этот раз он умолк и долго не говорил ни слова. Девочки Лидделл
отыскали на берегу ракушки беззубок. Радостным восклицаниям не было конца.
- Ты спишь. Чеширский Кот?
- Стараюсь уснуть.
- Ну, спи, спи, ночной тигр. Не стану мешать.
- Я лежу на рукаве твоего сюртука. Что будет, если ты захочешь
подняться?
- Отрежу рукав, - улыбнулся он. Мы долго молчали, глядя на Темзу, на
которой плавали утки и чомги.
- Литература... - неожиданно проговорил Чарлз Лютвидж, у которого был
такой вид, словно его неожиданно разбудили ранним утром. - Литература -
искусство мертвое. Грядет век двадцатый, а он будет веком изображения.
- Ты имеешь в виду забаву, придуманную Луи Жаком Манде Дагером?
- Да, - подтвердил он. - Именно фотографику я имею в виду. Литература
- фантазия, а стало быть, ложь. Писатель обманывает читателя, влача его по
бездорожьям собственного воображения. Обманывает двусмысленностью и
многосмысленностью.
- Фотографика, значит, не двусмысленна? Даже такая, которая изображает
двенадцатилетнюю девочку в достаточно двусмысленном, далеко идущем
дезабилье? Лежащую на шезлонге в достаточно двусмысленной позе?
Он покраснел.
- Стыдиться нечего, - снова пошевелил я хвостом. - Все мы обожаем
прекрасное. Меня тоже, дорогой Чарлз Лютвидж, привлекают юные кошечки.
Если б я увлекался фотографикой, как ты, я б тоже не стал искать других
моделей. А на правила хорошего тона плюнь!
- Я никогда никому не ппп... показывал этих фотографий. - Он
неожиданно опять начал заикаться. - И никогда не ппп... покажу. Хотя
следует тебе знать, был такой ммм... момент, когда я возлагал на
фотографику определенные надежды... Финансового характера.
Я усмехнулся. Могу поспорить, что он не понял моей улыбки. Не знал, о