"Владимир Санин. Одержимый (повесть)" - читать интересную книгу автора

Лыков чуть слышно выругался и постучал по дереву штурвала.
- Капитан на "Байкале" молодой, из вчерашних старпомов, - глядя в
локатор, ответил Чернышев. - За молодежью, Виктор Сергеич, глаз да глаз
нужен, горячая она, что твой кипяток! Антоныч, ты за палубой проследи, чтоб
не лихачили.
- Вы так и не разъяснили... - начал Корсаков.
- Я в радиорубку, Антоныч, - пошел к двери Чернышев. - Всех посторонних
прошу покинуть мостик.
- Но я... - встрепенулся Корсаков.
- Прошу покинуть! - повторил Чернышев.

КАТАМАРАН
Я решил сделать вид, что это ко мне не относится, и, сжавшись в комок,
затаился в темном левом углу рубки.
- Одно слово - и выгоню, - заметив меня, предупредил Чернышев.
Я благодарно кивнул. В салоне иллюминаторы давным-давно обмерзли, в
моей каюте их вовсе не было - внизу бы я сходил с ума.
Обколов и выбросив за борт лед, палубная команда скрылась в тамбучине.
Палуба быстро стала покрываться ледяной коркой, но пока что большая часть
воды стекала по ватервейсам, шпигатам и штормовым портикам. Судно
подбрасывало и швыряло, шторм, как предсказывал Ванчурин, перевалил за семь
баллов, и шаривший по морю прожектор "Дежнева" не мог вырвать из тьмы
ничего, кроме вздыбленных, распсиховавшихся волн.
- Право руля три румба! - приказал Чернышев.
- Есть право руля три румба.
Лыков сжал мою руку и кивком указал на появившуюся вдали, выхваченную
лучом света неестественно белую глыбу.
Присмотревшись, я увидел невероятное, не укладывающееся в сознании
зрелище: по Японскому морю, избиваемый волнами, плыл айсберг. Мне почему-то
вспомнилось, что такие айсберги полярники называют пирамидальными - широкие
у основания, они конусом сужаются кверху. С каждой минутой айсберг
становился все ближе, и вскоре я различил - нет, но различил, угадал -
обросшие льдом мачты и белые силуэты спасательных шлюпок на ботдеке.
Это было ПРС "Байкал".
На него было страшно смотреть, не верилось, что это склонившееся на бок
бесформенное чудище есть создание человеческих рук. Лобовая надстройка,
палуба перед ней, брашпиль, тамбучина, борта - все срослось и сровнялось,
все лишь угадывалось за сплошным нагромождением льда. Прожектор "Байкала" то
подмигивал, как глаз изувеченного циклопа, то вдруг исчезал, когда судно
накрывала волна.
Это был корабль-призрак, людей на нем не было видно.
Лыков загасил сигарету в приспособленной под пепельницу консервной
банке.
- Значит, как решили, Архипыч?
- Другого выхода не вижу, - сказал Чернышев. - Катамаран.
- Катамаран, - кивнул Лыков. - Воротилин и Дуганов?
- Они, кто же еще.
Вцепившись в поручни, оглушенный ужасом, я смотрел, как "Байкал" вдруг
лег на левый борт. Будто откуда-то издали донеслась короткая ругань
Чернышева, именно к левому борту, видимо, он рассчитывал подойти. Значит,