"Владимир Санин. Одержимый (повесть)" - читать интересную книгу автора

что выполнена, хоть монографии пиши. Один только корреспондент переживает,
что персонажи не укладываются в сочиненную им схему. Знаете, Павел, мне даже
не хочется вам сочувствовать, таким незначительным и выдуманным
представляется ваше горе. Сколько дадите за совет? Хотя нет, на вас я
наживаться не стану, дарю бесплатно.
- "Мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы", - пробормотал
я. - Это не мое, это другой сказал, тоже умный человек. Ну, излагайте.
- Ваша схема, - важно изрек Никита, - закономерно развалилась из-за
неправильного попадания на главного героя: он не состоялся - взрыв, вспышка
огня, ракета улетела - и совершенно справедливо развенчан. Будучи
закоренелым технарем, рекомендую сменить забракованную схему на другую, или,
другими словами, назначить на должность главного героя с окладом по штатному
расписанию более колоритную фигуру.
- Кого? - спросил я. - Раю?
- Виктора Сергеича Корсакова. И не качайте головой, не намекайте
взглядом на мою сыновнюю любовь к шефу и отцу Оли. Чем же, черт побери, он
вас не устраивает? Давайте разбираться. Эмали Баландина десять раз проверены
- замечательное средство защиты; Ерофеев и Кудрейко великолепно исследовали
структуру, скорость нарастания и адгезию льда при различных стадиях
обледенения, Корсаков и его аспирант - влияние обледенения на остойчивость
судна. Уверяю вас, для первой экспедиции, - а за ней, по-видимому, последуют
и другие - результаты получены отменнейшие. А благодаря кому? Благодаря
Корсакову, который уберег экспедицию от авантюр и дал ей возможность
заниматься наукой. Чем не главный положительный герой?
Я снова покачал головой.
- Возможно, вы правы, я и не покушаюсь на его заслуги, но дело не в
этом.
- В чем же?
- Даже не знаю, как вам объяснить... - я пощелкал пальцами.
- А вы попробуйте, - поощрил Никита. - Ну, Корсаков... да говорите же,
размышляйте вслух, господи! Недостаточно колоритен для вас, что ли?
- Я бы этого не сказал, человек он сильный.
- Сомневаетесь в его научной компетенции?
- Опять нет, если уж Илья Михалыч, Митя и Алесь безусловно признают его
авторитет, то я и подавно.
- Так что же?
- Для начала скажу так: больше он мне импонировал тогда, до новой эры.
- Слишком туманно, конкретнее, - потребовал Никита. - Разве он плохо
руководит экспедицией?
- Отлично руководит, - сказал я. - Деловито, без лишних слов, масштабно
и, главное, без надрывов. Таким, наверное, и должен быть настоящий начальник
экспедиции. Вы только не обижайтесь, Никита, но - откровенно: он перестал
мне нравиться.
- Любопытно. - Никита снял и протер очки. - Сакраментальный детский
вопрос: почему?
- А потому, что он имел дерзость не уложиться в мою схему, - усмехнулся
я. - Во-первых, идеальный Виктор Сергеич Корсаков не должен был посылать
начальству ту самую радиограмму...
- ... а должен был восхищаться тем, как Чернышев удовлетворяет свою
любознательность и идет на оверкиль, - вставил Никита.