"Владимир Санин. Одержимый (повесть)" - читать интересную книгу автора

- Если б лед языком окалывали, - неодобрительно заметил Птаха, - ты бы
в одиночку за полчаса весь пароход очистил. А вот как будешь махать пешней и
мушкелем, надо посмотреть.
- Так это ж физический труд! - возмутился Перышкин. - А я в душе
интеллигент, мне, может, твою пешню в руки брать противно. К тому же Илья
Михалыч обещал, что к его лаку лед не пристает.
- Не совсем так, - улыбнулся Баландин. - Ты знаешь, Федя, что такое
адгезия?
- Еще бы. - Перышкин и глазом не моргнул. - А с чем ее едят?
- В данном случае со льдом, это сила сцепления льда с поверхностью
палубы и надстроек. Так вот, наши полимерные покрытия, или проще - эмали,
резко уменьшают адгезию - значит, лед пристает к поверхности слабее, и
скалывать его будет легче.
- Это хорошо, - подал голос Воротилин. - Самая работа тяжелая, похуже,
чем сети трясти. Помнишь, Иваныч, как в Беринговом - с одного места собьешь,
к другому перейдешь, а он через десять минут снова нарастает. Двое суток не
спали, пока Архипыч в ледяное поле не пробился.
- Кэп у вас что надо, - сказал Перышкин, - наш Хомутинников пожиже,
хотя и с Филю ростом. Мы его за габариты Гардеробом звали. Пароход вот-вот
перевернется, а он все за бочки с рыбой беспокоится, что сдавать на плавбазу
приготовили...
- Твоей "Вязьме" хуже всех пришлось, - посочувствовал Воротилин. - Ну,
кроме тех четырех, что перевернулись.
- Окалываться надо, а они в кубрики попрятались, - насмешливо сказал
Птаха. - Пряники вяземские!
- А ты видел? - с вызовом спросил Перышкин.
- Не видел, так рассказывал кореш с "Буйного".
- Пошли ты этого кореша... сказать куда, или сам догадаешься? -
Перышкин раздвинул губы в не очень доброй белозубой улыбке. - В помещения
ребята полезли, когда на палубе и держаться стало нельзя, крен на правый
борт был такой, что креномер зашкалило, понял?
- Так уж и нельзя, - отмахнулся Птаха. - У страха глаза велики.
- Может, и велики, - согласился Перышкин. - Только когда Борьку
Ванюшкина одной волной в море смыло, а другой назад забросило, мы
единогласно решили перекурить это дело в тепле.
- Одной смыло, а другой забросило? - поразился Баландин. - Разве такое
бывает?
- Вообще-то не бывает, - сказал Перышкин, - но случается. Один раз в
сто лет, по субботам после обеда. Борька теперь экспонат, его в музее
показывают за большие деньги.
- Брешет он, - Воротилин ласково хлопнул Перышкина по плечу, - ни в
каком Борька не в музее, он на "Кургане" плавает.
- Приложился, мамонт! - непритворно взвыл Перышкин. - Такой лапой сваи
забивать в вечную мерзлоту!
- Я же так, еле-еле дотронулся, - испугался Воротилин. - Больно, Федя?
- Дотронулся... - плачущим голосом произнес Перышкин. - Дурак ты, Филя,
и шутки твои дурацкие, плечо вывихнул!
- Ну, Федя... - пробормотал Воротилин. - Так уж и вывихнул, а, Федя?
Птаха засмеялся.
- В порядке инструктажа по технике безопасности: с Филимоном за руку не