"Владимир Санин. Одержимый (повесть)" - читать интересную книгу автора

же расхвалил меня капитанам ("отменнейший журналист, ас, в Москву
переманивают!"), соврал, будто моя книжка у него настольная ("очерки, а
читаешь, как детектив, оторваться невозможно!"), и в заключение объявил, что
с таким парнем, как я, не пропадешь. В этой неумеренной хвальбе слышалась
столь откровенная насмешка, что мне бы тут же обратить все дело в шутку, но
я лишь зарделся, смущенно хихикнул ("Как дамочка от комплимента", -
припомнил Ермишин) и следующим вопросом окончательно закрепил петлю на своей
шее:
- Значит, если экспедиция состоится, возьмете?
- Считай, взял, - кивнул Чернышев. - Все равно буду набирать балласт. -
И, нагнувшись, задышал мне в ухо: - Неужели думаешь, такого леща на берегу
оставлю?

Об этом совещании прослышали наверху, затребовали информацию, и вскоре
Чернышев по просьбе министра отправил ему докладную записку. А еще через три
месяца "Семен Дежнев" с членами экспедиции на борту вышел в Японское море.

НАЧИНАЮ СОСТАВЛЯТЬ ДОСЬЕ
Я лежу на верхней койке и считаю слонов, вот-вот начну пятую сотню -
даже не во всех африканских заповедниках есть такое стадо. Обычно на
третьем-четвертом десятке я засыпаю, но "Семен Дежнев" переваливается с боку
на бок, как перекормленная гусыня, а койка и переборки содрогаются от
могучего храпа Баландина. Ладно, привыкну. Пассажир я, в общем,
неприхотливый, комфортом в своих странствиях не избалован.
Не спится мне, конечно, из-за обилия впечатлений. Получить заказ на
серию очерков (главный намекнул: без ограничений) - большая удача для
журналиста моего ранга, опростоволоситься мне никак нельзя. Мысль о том, что
материал потянет на целую повесть, придет много позже, когда спутники по
экспедиции, каждому из которых я заранее отвел определенную роль, вдруг
перестанут мне подчиняться: тот, кто должен торчать за кулисами и
докладывать "кушать подано", неожиданно выскочит на авансцену, и наоборот.
Но пока что в голову лезут лишь скудные мыслишки об очерках.
По-видимому, писать о том, как подготавливалась экспедиция, я не буду.
Переписка между инстанциями, бесконечные совещания, привычная нервотрепка со
снабжением, утряска личного состава - посвящать во все это читателя то же
самое, что водить едока на кухню и показывать, как готовят котлеты: может
отбить аппетит. А вот об отвальной, которую устроил Чернышев за день до
выхода в море, немного рассказать стоит.
В последнее время я не раз встречался с Чернышевым, но никак не мог
привыкнуть к его выходкам. Поразительный субъект! К примеру, мне срочно
нужно с ним проконсультироваться: редактор требует подробного обоснования
моей длительной командировки. "Можно вас навестить, Алексей Архипыч?" -
"Валяй, навещай"" И два часа кряду Чернышев деловито, без всякого ерничества
отвечает на мои вопросы. Все, казалось бы, честь по чести, но ушел от него я
взбешенный, грязный, как дворняга, и еле волоча ноги, потому что всю беседу
выбивал с ним ковры. В другой раз, не особенно надеясь на успех, я допытался
расспросить Чернышева о его приключениях, а он вдруг разохотился и стал
рассказывать, да так интересно, что я уши развесил - впрочем, ненадолго, так
как на третьей минуте понял, что мне самым бессовестным образом
подсовывается сюжет "Морского волчонка". Уходя, я слышал за спиной обидный