"Евгений Санин. Сон после полуночи (Клавдий, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Размышляя о прошлом Рима, он вдруг вспомнил Тита Ливия.
Их разговор - когда знаменитому ученому было уже за шестьдесят, а ему
только четырнадцать лет. Он дал Ливию прочитать свой первый труд по истории
этрусков, и робея, ждал приговора.
"Это хорошо, что ты знаешь язык мёртвого народа!" - начал Тит Ливии.
"О, да! - воодушевляясь похвалой, воскликнул он. - Это позволило мне
по уцелевшим письменам восстановить целые периоды его истории!"
-Ты что-то сказал, дорогой? - наклонилась к мужу Мессалина, поправляя
сползший ему на ухо венок из миртовых веток.
- Нет-нет, я сыт - спасибо! - невпопад ответил Клавдий.
- Зато я умираю от голода и жажды! - капризно скривила губы Мессалина
и, видя,

1 По древней традиции, всякая трапеза римлян начиналась с яиц и
заканчивалась

фруктами.

2 Проскинеза - восточный обычай падать ниц перед правителем, вошедший в

Риме в моду при Калигуле.

что Клавдий по-прежнему не обращает на нее внимания, возмутилась: - Разве
так должен муж встречать молодую жену? А ну-ка, вина сюда и еды! - захлопала
она в ладоши. - Да побольше! Начинаем завтрак сначала!
Отложив блюда с яблоками, слуги внесли запеченные яйца и заново
накрыли стол к великой радости Вителлия Младшего известного всему Риму
своим прожорством.
- За что будем пить? - спросила Мессалина, показывая мизинцем, чтобы ей
налили неразбавленного фалернского.
- За нашу Венеру! - разбрызгивая вино, высоко поднял кубок старый
сенатор. - Нет! - зажмурился он, точно от яркого света. - Что жалкая Венера
по сравнению с Мессалиной? И хотя безжалостная стола скрывает от нас ее
божественную фигуру, за нашу неповторимую, прекраснейшую Валерию Мессалину!
Мессалина по-своему истолковав тост, охотно сбросила с себя нарядную
столу. Оставшись в короткой, полупрозрачной тунике, она обвела Вителлия
Младшего таким взглядом, что даже этот, растленный с детства в скандально
знаменитых "Венериных местечках" Тиберия молодой человек перестал жевать и
густо покраснел.

Мессалина довольно усмехнулась и мелкими глотками стала цедить вино,
поданное ей в старинном греческом кубке с изображением резвящихся Амуров.
Авл искоса наблюдал за каждым движением этой красивой, стройной
женщины, рассказы о неслыханном распутстве которой были на устах всего Рима.
О нем знали все - от консула до последнего раба. Все, кроме ее собственного
мужа. Верша государственные дела, Клавдий наказывал в эдиктах знатных
матрон, даже не подозревая, что их прегрешения могли сойти за невинные
забавы по сравнению с тем, что вытворяла его Мессалина.

Говорили, что жене императора давно наскучили тайные свидания с