"Владимир Михайлович Санги. Женитьба Кевонгов " - читать интересную книгу автора

приезжими - боялся нарушить слово, данное Кевонгам. На второй день
беспробудной пьянки сам Сучок-дед полез к гостям с мокрыми губами.
...Талгук почувствовала себя созревшей еще за две зимы до того, как
приезжали сваты. Она поначалу перепугалась, не зная, что с ней, прибежала к
матери. Та долго и терпеливо объясняла дочери...
В ту зиму что ни день Талгук не узнавала себя. Она тайно, когда нет
других глаз, прикасалась к груди, которая, незаметная прежде, теперь быстро
наливалась. Плечи, бедра округлились. Вокруг перешептывались: "Дочь Сучка
созрела, спеет большая выпивка".
Талгук не представляла себя в роли жены. Но уже тогда внушала себе, что
будет старательной, расторопной хозяйкой - ведь таких ценят. И еще она
ощущала в себе какую-то новую силу. Эта сила по ночам не давала спать. При
встрече с мужчинами девушка не смотрела им в глаза: а вдруг догадаются...
Иногда ловила себя на мысли: скорей бы.
И когда пьяный отец сказал, что она жена человека из Нгакс-во, Талгук
безропотно смирилась. Она никогда не перечила старшим, отцу - тем более.
Отец сказал - значит, так надо.
Все стойбище, горланя, вышло провожать отъезжающих. Мужчины скользили
на прибрежной глине, валялись в ней и хрипло орали:
- Охо-хо, наш любимый зять! Охо-хо!
А "наш любимый зять" - криволицый, зим двадцати от роду. Кто-то из
приехавших с ним проговорился: этот жених однажды пытался увести чью-то
жену. Но нарвался на мужа, и тот прошелся по его лицу тяжелым остолом
[Остол - тормоз, используемый при езде на нартах. Древко делается из прочной
древесины (береза, дуб), наконечник - металлический.]. Жених долго лежал без
памяти, но каким-то чудом выжил...
В полдень обе лодки пристали на отдых. Выбрали красивый галечный мыс,
развели костер. Снова пили. А потом пьяный жених увел невесту в наскоро
срубленный из ивняка шалаш.
Талгук оцепенела от страха, когда он полез к ней грубо. Была боль.
Страшная раздирающая боль.
Она не помнит, сколько он терзал. Но вдруг услышала вопль:
- Вот он! Вот он!
А рядом кто-то истошно кричал:
- Нашли вора-росомаху! Нашли! Бей его! Бей!
В шалаш заглядывал человек. В руках - копье. Но в тесноте действовать
копьем несподручно. И человек, пригнувшись, прыгнул на криволицего. Тот
ударил его ногой. Человек, падая, выдавил стену шалаша. Криволицый вскочил и
сам перешел в нападение. Он кинулся на лежащего противника, но наткнулся на
мощный удар обеими ногами. Прутяной шалаш разлетелся в стороны. Тускло
сверкнули лезвия узких охотничьих ножей. Противники сцепились, сопя и рыча и
быстро-быстро орудуя ножами. Кто-то ойкнул, протяжно застонал. С земли
поднялся криволицый - из бока хлестала кровь. Пошатываясь, он побежал к
лодке. Трава от шалаша до реки покрылась кровью. И тут копье, брошенное
чьей-то точной рукой, проткнуло ему спину между лопаток. Криволицый
повалился в реку. И вода стала тоже красной. Может быть, река была красной
еще от вечерней зари, полыхавшей в полнеба. Но хищные рыбы, почуяв кровь,
суетливо всплескивали у пустой лодки.
У разбросанного шалаша мучительно пытался приподняться человек. Он
встал на четвереньки, при этом голова с толстой косой волочилась по земле.