"Владимир Михайлович Санги. Женитьба Кевонгов " - читать интересную книгу автора

Приподнимался, руки его подламывались, и, скрежеща зубами, он вновь и вновь
падал лицом в траву.
Сородичи криволицего, не ждавшие нападения, разбежались в панике. Когда
они собрались с духом и вернулись к потухающему костру, по следам прочитали,
что сталось с криволицым. Одна лодка стояла на месте. В ней ничего не
тронуто. Вторую, окровавленную, прибило к поваленному дереву.
...Талгук не успела узнать имени мужа. И не знала, кто такие -
напавшие. Она послушно позволила посадить себя в лодку, где с шестом стояли
двое плечистых молодых мужчин, а на корме, тоже с шестом, - пожилой. Талгук
села посреди лодки. Рядом с нею отталкивался шестом охотник, очень похожий
на того, кто сидел на корме. "Наверно, отец и сын", - подумала тогда Талгук.
Раненого везли во второй лодке.
За большим поворотом пожилой обратился к тому, кто на носу:
- Нгафкка [Нгафкка - форма обращения. Буквально: товарищ, приятель,
друг.], пристанем к берегу, узнаем, что с аки [Нивхи обычно не называют
старшего по имени. К нему обращаются: отец того-то или старший брат
того-то.] Касказика.
И Талгук поняла. Пожилой - отец. С ним два сына. Один из них по имени
Касказик - младший. Он стоит рядом с Талгук и, усердно отталкиваясь шестом,
ведет лодку против течения. Второй сын, старший, - это тот, кто ранен.
Касказику помогает, по-видимому, ымхи - человек из рода зятей. Те двое, что
в лодке, скорее всего тоже ымхи.
Ахмалки - люди рода тестей - часто распоряжаются мужчинами рода зятей,
особенно когда то или иное дело требует много людей. Ымхи добросовестно
выполняют требования людей рода тестей - так было всегда.
Только в своем стойбище, куда приехали утром следующего дня, Талгук
узнала, что новым ее мужем будет кто-то из братьев рода Кевонгов.
Сучок-дед лежал пьяный. Увидев чужих людей, и одного из них -
окровавленного, он мигом протрезвел. На дочь не обратил внимания, будто
никто ее не увозил.
В тот день здешний шаман сказал: все три рода - род Сучка, род Кевонгов
и люди стойбища Нгакс-во совершили тяжкий грех. Сучок-дед нарушил обычай,
отдав другим просватанную дочь. Люди Нгакс-во - воры: напоили Сучка и
забрали у пьяного дочь. А Кевонги пролили свою и чужую кровь. Курнг -
всевышний дух - не простит.
Через два дня Кевонги добрались до родного стойбища. Свадьбы не было.
Но были похороны...

Талгук тихо вошла в новый род, стала хозяйкой. Как бы ни был велик
улов, летнее солнце не успевало попортить ни одной рыбешки - так проворно
нарезали юколу маленькие руки. И еще она следила за очагом. И рожала...
Старшая дочь рано научилась держать тонкий длинный нож. С нею было легко, с
Иньгит...
...Талгук позволила сейчас себе много. Она обычно с утра до ночи бывает
занята делами, большими или малыми, но всегда нужными, а сейчас она стояла
тихо у то-рафа, и вот уж можно было бы выкурить целую трубку листового
маньчжурского табака - так долго стоит она, ничего не делая. И смотрит
куда-то в сторону и ничего не видит, вся в том далеком времени, когда ее
увез к себе крепконогий Касказик...
Первым ребенком ее была дочь. Старые бабки, которые сидели у входа