"Маргит Сандему. Чудовище ("Люди Льда" #30)" - читать интересную книгу автора

составить компанию Бенедикте".
Распорядок у них был превосходный, и Агнету очень уважали на Липовой
аллее, куда она ходила несколько раз в неделю. Здесь она освобождалась от
того страха перед жизнью, который ей внушили строгим воспитанием, и в
определенном смысле она высоко ценила Хеннинга. Но она была старше него, да
и он не смотрел на нее иначе как на гувернантку. К тому же матери и отцу она
обещала никогда не выходить замуж...
И вот она взяла на себя ответственность за несчастного, всеми
презираемого родственника Хеннинга. Ах, она должна была сделать все для
этого мальчика! Чтобы Хеннинг остался доволен ею.
Хотя иметь дело с Ульваром было ей неприятно. Но ведь не его вина в
том, что он уродился таким! Она должна приложить все усилия, чтобы с честью
справиться с величайшим добрым деянием в своей жизни!

Хеннинг смотрел на Агнету, вошедшую в комнату для занятий. Последнее
время она стала такой нервозной. Уже целую неделю он не узнавал ее. Она
стала такой... таинственной, ее глаза сияли каким-то внутренним светом. Что
с ней такое?
И с какой поспешностью она уходила теперь после уроков! А ведь она
раньше всегда оставалась, чтобы поболтать с детьми, что очень радовало его.
Теперь же она едва успевала попрощаться.
Теперь у нее висела на плече вязаная сумка. И эта сумка была явно
тяжелой, так что у нее опускалось плечо. Бенедикта, как всегда, крутилась
возле нее, и Хеннинг озабоченно отметил про себя, что одиннадцатилетняя
девочка почти такого же роста, как Агнета. Он очень переживал за свою дочь.
Рослые женщины были тогда не в моде.
Хеннинг вел борьбу сам с собой. Однажды он уже обжегся. Его первая жена
отняла у него уважение к себе. Он же старался во всем угодить ей, проявлял
редкостное терпение и доброту - чего она вовсе не заслуживала - а в ответ
получал лишь насмешки. Увалень, невежда и тому подобное - только это он и
слышал от нее.
Вот это-то его и останавливало, когда он думал об Агнете.
Но теперь он почувствовал беспокойство. Она вся светилась изнутри, как
это бывает подчас с влюбленными женщинами или же с теми, кто устремлен к
какой-то возвышенной цели.
Хеннинг чувствовал, что она может ускользнуть из его рук. А этого быть
не должно.
И он ходил туда-сюда по комнате битый час. Когда дети, наконец, вышли,
он попросил Агнету ненадолго задержаться. Ему надо было поговорить с ней.
Она нервничала. То и дело посматривала на большие часы, висящие в
гостиной между старинными портретами детей Силье.
- Я не знаю... я тороплюсь и очень занята, - сказала она, невольно
трогая свою туго набитую сумку.
И Хеннинг снова заинтересовался тем, что там могло лежать. Ведь
школьные учебники не занимали так много места.
- Прошу тебя, это важно, - торопливо произнес он, уже теряя
самообладание.
Она кивнула, и дети вышли. Хеннинг снова пошел с ней в "школьную
комнату", где им никто не мешал.
То, что она спешила куда-то, делало его крайне неуверенным в себе, и он