"Николай Самвелян. Семь ошибок, включая ошибку автора (Маленький исторический детектив)" - читать интересную книгу автора

послушались бы его партизаны? Кто знает! Вдруг завтра снова возьмутся за
топоры и вилы?
И именно потому, что педантичный Дибич мало что понимал в этой стране,
казавшейся ему странной и неорганизованной, он больше полагался на мнение
императора. Поддержал идею вызвать из Михайловского в Москву опального
стихотворца Александра Пушкина, хотя ни строки его не читал и даже не имел
понятия, за что, собственно, Пушкина сослали. И вообще Дибич был твердо
уверен, что государству куда полезнее иметь одного хорошо обученного
гренадера вместо роты поэтов. События последнего года убедили Дибича, что и
вольнодумные стихотворения будоражащим образом воздействуют на умы. В том
числе на умы гренадеров. Пушкина нельзя было оставлять вне поля зрения
правительства...
И посреди всех этих дел странной, неожиданной представлялась срочная
депеша Таврическому губернатору Нарышкину: ее почему-то следовало отвезти из
Москвы в Петербург, показать тамошнему военному генерал-губернатору, а затем
уже скакать напрямик в Симферополь. Но служба - превыше всего.
...На станциях фельдъегерь покрикивал на смотрителей и требовал лучших
лошадей. Он скакал и днем и ночью. Спал, забившись в угол повозки и кое-как
прикрывшись шинелью. У него была инструкция - времени не терять.
Пуще зеницы ока он берег конверт с двумя сургучными печатями на его
обратной стороне. Конверт лежал в кожаной сумке, а сумка висела на груди
фельдъегеря. В случае чего, он защищал бы эту сумку, не щадя жизни своей. Но
если бы кто-то решился сломать печати, вскрыть пакет и прочитать депешу, то
был бы, наверное, премного удивлен. Казалось, в такой спешке не было
никакого смысла. Ведь речь шла вовсе не о государственных тайнах, а о
какой-то темно-синей шкатулке. Впрочем, мы с вами располагаем подлинным
текстом отношения И. И. Дибича за No 1325 из Москвы на имя Таврического
губернатора Д.В.Нарышкина:
"В числе движимого имущества, оставшегося после смерти графини де Гаше,
умершей в мае месяце сего года близ Феодосии, опечатана темно-синяя шкатулка
с надписью "Marie Cazalete", на которую простирает свое право г-жа Бирх. По
Высочайшему Государя Императора повелению, я прошу покорно Вас, по прибытии
к Вам нарочного от С.-Петербургского военного генерал-губернатора и по
вручению сего отношения, отдать ему сию шкатулку в таком виде, в каком она
осталась после смерти графини Гаше".
Чтобы добраться до Симферополя, фельдъегерю понадобилось ровно восемь
дней.
Губернатор Нарышкин прочитал депешу и удивленно поднял седую бровь. В
чем дело?
Нарастающее внимание к Тавриде со стороны Петербурга не сулило ни
выгод, ни спокойной службы. С легкой руки Екатерины зачастили сюда и
коронованные визитеры. Если незадолго до смерти побывал здесь император
Александр, то вполне вероятно, сюда может пожаловать и новый. Таврида
становилась слишком уж бойким местом. И это губернатору не нравилось.
- Нарочного поместить на квартиру. Обеспечить ему стол, - распорядился
губернатор. - А ко мне позвать Браилку.
Браилко был человеком молодым, но уже преуспевшим по службе и в глазах
губернатора. Числился он чиновником по особо важным поручениям. И такие
поручения ему действительно случалось исполнять. И частенько.
- Выясните, - сказал губернатор, - что эта за шкатулка? Что за графиня?