"Николай Самохин. Наследство " - читать интересную книгу автора

чего-то, лаются между собой. Курят только дружно и подолгу. Да у них там
четвертый еще был, здоровый парень, полунемтырь. Этот один что-то делал.
Заскакивал Коля Тюнин, прямо спрашивал;
- Ну, долго еще будете копаться?
- Щас вот, погоди, наладит, - кивали мужики на немтыря.
Немтырь, стоя на коленках, возился с электрофуганком.
Электрофуганок у них, видишь ли, барахлил, а так они, ручками, ничего
уже не умели. Или не хотели. Мастера!..
Артамонов удивлялся (уже который раз в жизни приходилось этому
удивляться): куда же подевался деревенский мужик? Тот самый - сметливый,
ухватистый, додельный, который, если надо, умел и с топором, и с долотом, и
с шилом управиться, если даже ни плотником, ни сапожником при этом не был?..
Ну что это вот - сидят... трясуны какие-то полуживые.
Да, впрочем, разве только в деревне он исчез? А в городе... Нет, правы,
наверное, женщины в своем коллективном презрении к обессилевшему, ни на что
не годному, траченому мужицкому полу.
С женой Артамонова, женщиной, в общем-то, спокойной и не лишенной
чувства юмора, один раз на этой почве прямо-таки припадок случился. Она
вдруг открытие для себя сделала. Ну, не открытие - а укрупненно,
сконцентрированно увидела это стремительное деградирование. Бывают такие
моменты.
Возвращалась она вечером с работы. Маленько подзадержалась, но не
спешила: пройдусь, думает, хоть полдороги пешком, подышу. В магазин там
какой-нибудь заскочу - может чего "выбросят". А дело было в пятницу. И,
конечно, на улице уже полно пьяни. И на улице, и в трамваях, и возле
магазинов. Успели уже остаканиться. Она раньше про это не то чтобы не знала,
а как-то внимания не очень обращала. Ну, как бывает: идет человек - "асфальт
изучает", о своем думает, глаза у него "вовнутрь" повернуты. А тут она глаза
подняла и все это у нее, так сказать, сфокусировалось. Да ладно бы, просто
выпившие попадались. Другой человек выпьет, оживится хоть на время,
разрумянится, шагает орлом. А тут все подряд такие, что уже нос в воротник и
ни тятя ни мама. Вдобавок, один алкаш на нее в трамвае навалился, как на
подпорку, и она две остановки на плече его везла - чуть не стошнило ее.
Вылезла она из трамвая до предела взбешенная. "Что же это такое?! -
думает. - Где же мужики-то?! Где мужчины настоящие?.. Ау!.."
Подходит к своему дому, к девятиэтажке. А надо сказать, Артамоновы
получили квартиру в доме, который, когда к сдаче готовился, был объявлен
домом "с улучшенной планировкой". Хотя все "улучшение" свелось к тому, что
ванну от туалета отделили. Но из-за такой рекламы - "с улучшенной
планировкой" - в дом понабилось много разных умельцев всю жизнь менять
"хорошо" на "получше".
И вот заходит жена Артамонова в свой двор - и видит наконец этих самых
настоящих мужчин. Стоят они - молодые, сытые, в штанах трико, как солисты
балета, - стоят на детской площадке, развесили на качелях, на шведской
стенке дорогие ковры и пыль из них теннисными ракетками выколачивают.
Дальше так было. Жена вбежала домой, бросила пальто - не повесила, а
именно бросила на диван и сразу начала звонить подруге:
- Люська! У тебя выпить есть?.. Зайди! Нет, сейчас зайди - душа
лопается!
Артамонов встревожился - жена была совершенно непьющая, и вдруг: