"Николай Самохин. Наследство " - читать интересную книгу автора

возил бы...
За сопками, за перевалом (дорожники все-таки потрусили песочком, и Коля
смело гнал свой "ЗИЛ"), открылась деревня. Не деревня, собственно, а рабочий
поселок по официальному статусу: пять тысяч жителей. По европейским
масштабам - городок. И немалый. Но все же деревня - куда денешься.
Разбросанная: из конца в конец час пешего хода.
Брат Константин встретил их у калитки дома, выскочил на шум мотора,
догадался. Почерневший, щеки запали, в усах - седина (вроде бы Артамонов не
замечал ее раньше). Сейчас он выглядел на все свои сорок, хотя обычно ему
давали меньше.
Зашли в дом.
- Братуха, - тихо сказал Константин. - Извини, что с этого начинаю...
Водки не привезли? Запеклось все, - он, скривившись, помял горло.
- Водки нет, Костя. Мы же рано выехали. А денег - куча.
Артамонов, правда, приехал с деньгами. Как раз перед этим перечислили
ему аванс за одну небольшую книжонку. Он сбегал вчера в сберкассу и снял
почти все, что там оказалось. Оставил маленько на хозяйство. Думал из этих
денег послать сколько-нибудь матери. Он ей регулярно не помогал. Изредка с
какого-нибудь гонорарa, высылал сразу сотни полторы-две. Стыдился, что мало.
И еще больше стыдился, когда мать потом, при встрече, говорила ему: "Сынок,
да зачем ты? Такие-то деньжищи! У тебя своя семья, да Михаилу еще помогать
надо..." Для нее это были "деньжищи". Господи! В магазин они пошли вместе:
еще не было одиннадцати, и Артамонову могли не отпустить, а Константина все
здесь знали.
- С девчонками-то как управляешься? - спросил по дороге Артамонов.
- Соседка забегает. А в основном все на Тайке, - это он говорил о
старшей своей, семикласснице. - Хорошая девка растет. Не знаю, что бы делал
без нее.
И еще спросил Артамонов настороженно:
- Костя... Когда это случилось?
- Вчера утром. Я на часы не поглядел - не до этого было. - Он стал
рассказывать подробности, которые не успела сообщить Артамонову сестра: -
Она ведь сюда приехала, чтобы в больницу лечь. У нее в последнее время ноги
опять начали отказывать - тромбофлебит разыгрался. Надо было в стационар, а
у Таськи там ничего не получалось: нет мест, подождите. А тут наш главврач,
Володя, - молодой парнишка, но толковый, - говорит: "Константин Петрович,
везите бабу Кланю (он ее хорошо знал), везите - я ее у себя положу". Ну,
созвонились. Борька дяди Васин запряг своего "жигуленка", притартал ее
сюда... Думаешь, легла она? Фиг! "Пока Александру не выпишут - не лягу и
точка". И, конечно, к плите... - Константин помолчал. - Девятого утром - я
спал еще (устряпался за эти праздники, провались они!) - поднялась раньше
всех, напекла оладий, девчонок разбудила, меня, накормила всех. Стала
уговаривать меня поросенка резать: давай, мол, пока выходной. А то завтра
опять закрутишься... И вдруг ей плохо сделалось. Я скорую вызвал - у меня
телефон теперь дома... Ты знаешь, она еще сама до машины дошла... А не довез
я ее буквально двести метров. Тряхнуло на какой-то ямочке, она захрипела,
глаза закатились - и все! В считанные секунды...
Еще они прошли молча.
- Все-таки, Костя, хотя бы примерно... во сколько? Константин подумал:
- В девять где-то... в полдевятого. Не раньше.