"Евгений Андреевич Салиас. Ширь и мах (Миллион) " - читать интересную книгу автора

резидентом, который сказывался больным. Он не ехал к князю и на предложение
Потемкина посетить его отвечал, что не может решиться принять такого
вельможу в постели.
- Ах, шельма эдакая! - досадливо восклицал князь. - Нечего делать. Я
тебя пробомбардирую письмами и цидулями. Все равно не отвертишься у меня!
На третий день князь велел звать маркиза со скрипкой. Брусков снарядил
приятеля и чуть не перекрестил, отпуская теперь одного в кабинет князя.
- Бога ради... Бога ради... - молил он маркиза. - Помните... Смирнее...
Маркиз клятвенно обещал быть тише воды, ниже травы, обещал не говорить,
а только отвечать на вопросы, не смеяться, ничего не спрашивать.
Сдав маркиза двум камер-лакеям, Брусков остался внизу и сидел как на
угольях; раз с двадцать его то в пот ударяло, то мороз по коже пробирал.
Наконец маркиз явился сияющий и глянул на Брускова, - как большой
водолаз может глянуть на новорожденного котенка.
"Что это, мол, за мразь такая тут".
Маркиз был важен, горд и взволнован.
Князь остался в восторге от его игры... Князь его обнял и расцеловал.
Князь даже слезу раз утер... Ну, чего еще!..
Маркиз поднял скрипку над головой и воскликнул:
- Я этим мир к ногам моим приведу. Я всегда это знал и чувствовал. Но
мне нужен был случай. А что в моей трущобе могло мне дать этот случай? Но
вот теперь звезда моя поднимается, поднялась, сверкает и не затмится вовеки.
Умру я - и все-таки здесь, в России, а может быть и во всей Европе, имя мое
останется и будет греметь в потомстве; будет отец сыну и сын внуку
передавать.
- Да будет вам болтать! Скажите... Графиня Браницкая как с вами
обошлась? Самойлов как обращался?
- Их никого не было.
- Князь был один?!
- Один.
Брусков подпрыгнул от радости, а потом тотчас и пригорюнился.
- Да. Но ведь в другой раз может позвать и при гостях. Не говорил он
вам, когда он вас наградит и отпустит обратно?
- Нет. Он меня оставляет при себе, - гордо отозвался маркиз. - С собой
возьмет и в лагерь в Молдавию.
Брусков замолчал и задумался.
- Ах, только бы мне успеть жениться, - прошептал он наконец, - а там
мне все равно. Ведь не снимет же голову.

X

Вскоре после этого, однажды вечером, вокруг Таврического дворца горели
смоляные бочки и плошки, а улица была запружена народом. На фасаде дворца
сияла огромная звезда из шкаликов.{36} Ярко освещенный двор переполнился
громыхавшими экипажами, и ежеминутно прибывали и выходили на подъезд гости -
мужчины и дамы.
Расставленные цепью по дороге, по всему полю от дворца и до рогатки
города, скороходы перекликались весело... Наконец у рогатки громко крикнул
чей-то голос два слова. И эти два слова будто побежали по полю,
перебрасываясь от одного к другому, и быстро достигли дворца, народа