"Евгений Андреевич Салиас. Ширь и мах (Миллион) " - читать интересную книгу автора

архиереем.{27}
Человек, "власть имеющий", - он мечтал когда-нибудь, хотя вот после
разгрома Порты Оттоманской, заняться специально... Чем?.. Ни более и ни
менее как воссоединением церквей.
Беседа князя с священником хорошо подействовала на него. Он оживился,
унылость сбежала с лица.
Вселенские соборы... привели к спору о пресловутом "filioque"{28}
символа веры западной церкви. Князь незаметно отступил от принятого
направления в беседе...
- Нет, князь... Это опять филозофия у вас пошла... Домой пора...
Десятый час. Мне до Коломны - не ближний свет.
- Мои кони скоро домчат тебя, отец Лаврентий. Посиди. Ах да, я забыл,
что ты ездить... грехом почитаешь...
- Не грехом... А баловством, князь. За что зря скотинку гонять. На то
ноги даны человеку, чтобы он пешком ходил.
Друзья простились, и князь напомнил духовнику про его обещанье прийти
опять чрез несколько дней, захватив сочинение о Никейском соборе...{29}

VI

На четвертый день, утром, выспавшись за ночь на постели, князь перешел
опять в уборную, не умываясь и не одеваясь, и также в халате и туфлях на
босу ногу... Ему было легче...
- Что ж. Света не переделаешь. Людей другими существами не заменишь.
Глупости и зла не одолеешь. Глупость - сила великая, и с ней даже сатана не
справится. С злыми он совладал и от начала века командует ими, а с дураками
давно дал себе свою дьяволову клятву - не связываться.
И смеется князь, стоя у окна и оглядывая свежую зелень густого сада.
В полдень явился молоденький чиновник в дверях с кипой бумаг в руках и
стал у дверей. Лицо знакомое князю, но мало... Где-то видал.
- Что тебе? - добродушно вымолвил он.
- К вашей светлости, - робко, заикаясь, отозвался чиновник.
- Ты кто таков?
- При канцелярии вашей светлости состою.
- Как звать?
- Петушков.
- Что же тебе от меня?
- А вот... Вот... Простите... Вот...
И, оробев совсем, чиновник запнулся и замолчал. Взялся он за пагубное
дело по природной дерзости, да не сообразил своих сил. Там-то, в канцелярии,
казалось не страшно, а тут сразу душа в пятки ушла.
- Ну... Что? Бумаги? Для подписи?
- То... чно... та-ак-с! - заикается Петушков и, как назло, вспомнил
вдруг рассказ, что одного такого коллежского регистратора,{30} как он вот,
князь на Дунае расстрелять велел за несвоевременное появление в палатке с
бумагами.
- Тебя кто послал? Правитель канцелярии приказал идти ко мне?
- Никак нет-с. Простите. Виноват. Сам вызвался. Бумаги самонужнейшие, а
третий день без движенья лежат.
- Важность! Для бумаги. Бывают люди добрые и вельможи - по годам без