"Евгений Андреевич Салиас. Ширь и мах (Миллион) " - читать интересную книгу автора

светлейшего князя Таврического... то уже подступило теперь еще неотвязнее...
Хворость эта его... своя, особенная, непонятная...
На этот раз князь приехал к государыне уже заранее несколько
расстроенный, и все раздражало его, всякий пустяк волновал, и он все более
горячился.
Беседа зашла поневоле о важнейшем вопросе дня. Мир с Турцией.
Государыня желала скорейшего окончания кампании, которая уже обошлась
государству в шестьдесят миллионов. Вся Россия, все сословия были на стороне
царицы, все тяготились этой войной. Успехи беспримерные и блистательные
русского оружия позволяли заключить почетный и выгодный мир. Турция была
разорена, надломлена. Султан только и мечтал начать снова прерванные
переговоры и готов был согласиться хотя бы и на тяжкие, но лишь бы
мало-мальски возможные, не позорные условия. Европа вся, а прежде всех
союзник России - Австрия и недавно вступивший на престол император
Леопольд{21} - почти требовали, чтобы русская императрица заключила мирный
трактат с султаном, грозя в противном случае, что иноземная лига против нее
и за султана пришлет корабли с десантом под самый Петербург. Весь мир желал
мира, но война продолжалась. Кто же не хотел и слышать о мире? Князь
Таврический.
Он мечтал изгнать совсем магометан из Европы; восстановить Византийскую
империю с Царьградом. Или, по крайней мере, создать союз греческих
республик, по примеру новорожденного государства, появившегося в Новом
Свете, после восстания и отпадения своего от метрополии.
Современники князя Таврического упрекали его в чрезмерном, безумном
честолюбии. Пропади все, разорися Россия, лишь бы имя его, как разрушителя
Оттоманской империи и истребителя мусульман, прогремело по всему крещеному
миру.
- Это не простая война, - восклицал князь, - а новый, российский
крестовый поход, борьба Креста и Луны, Христа и Магомета. И чего не сделали,
не довершили прежде крестоносцы, то должна совершить Россия с Великой
Екатериной. Я вот здесь, в груди моей, ношу уверенность, что Россия должна
совершить это великое и Богу угодное дело - взять и перешвырнуть Луну через
Босфор,{22} с одного берега на другой - в Азию!
На этот раз князь волновался, но ничего не отвечал на попытки царицы
завести речь о Турции и войне. Он жаловался на нездоровье и отмолчался.

V

Таврический дворец молчит, притаился, не дышит, будто спит мертвым сном
среди дня. Уж не выехал ли светлейший князь из столицы опять в Молдавию, на
театр военных действий, продолжать крестовый поход.
Нет, князь Таврический в своем дворце, и дворец, как и вчера, полон его
придворных, дворовых и служащих. Но все притаилось и молчит.
Двор заперт и пуст. Подъезжающие в золоченых экипажах сановники
возвращаются вспять от притворенных ворот.
- Его светлость не принимают.
В швейцарской с десяток гайдуков и лакеев сидят по лавкам и мирно
беседуют.
В большой зале, где толпились всякий день просители и ухаживатели, -
пусто и изредка звучат только, гулко отдаваясь вверху у карнизов, одинокие