"Евгений Андреевич Салиас. Пандурочка " - читать интересную книгу автора

угощал дворян, а угощая их, больше все с пандурочкой беседовал. И за это
время узнал я, что она смотрит на капитана и на свое супружество, как волк,
прикормленный на деревне, в лес смотрит. Понял я из наших бесед с нею, что
не только ко мне согласится она убежать, а хоть к кому ни на есть. Так ей
сладко. Хотел я тогда же, позапоздав на станции, приказать ее выкрасть. Да
тут прискакал курьер из Петербурга и привез от государыни такое письмо, что
было не до пандурских супружниц. А затем из головы выскочило. И вот прошлую
ночь, во сне ли, наяву ли, - наваждение. Пришла она в мою опочивальню,
плачет да говорит: "Нехорошо, Григорий Александрович. Обещались меня из-под
неволи моей высвободить, а сами занимаетесь пустяками разными и о важном
деле не помните. А важное дело - это, самое важное на Руси, то, что я мучусь
с моим капитаном..." Точно колдовство или прямо наваждение. Ну вот, понял
ты, зачем я тебя позвал?
- Понял, Григорий Александрович! Съездить и выкрасть.
- Вишь, какой прыткий... Этого мало!
- Приказывайте, что еще?
- А еще то будет: себя и ее уберечь, доехать и доставить. Пандур-то
этот по виду из таких, что запросто жены никому не уступит. Попадешься, он
тебя пристрелит, не боясь ни меня, ни Сибири. А ее потом изведет. И тебя-то
мне жаль, да и ее-то жаль. Стало быть, не сказывай "съездить да выкрасть", а
съездить, поорудовать с опаской, и если Бог поможет, то благополучно
вернуться, доставить живу и невредиму. Сначала поищи в Воронежском
наместничестве, потому что я таково туманно помню, что она про Воронеж
говорила больше, а про Тамбов меньше. Ну, вот...
- Слушаю-с, - отозвался Девлет. И вместе с тем он, видимо, хотел
сделать вопрос и, быть может, не один, но смущался и как-то топтался на
месте. Он не знал, что сделать, выходить или решиться спросить.
Потемкин понял выражение лица офицера.
- Ну, сказывай. Чего?
- Обе оные губернии обширны, Григорий Александрович. Если б вот вы
вспомнили...
- А!.. Тебе бы хотелось, чтобы всякая губерния была с наперсток. Небось
хочешь у меня спросить, в каком месте, близ какого города и в какой усадьбе
или вотчине проживает моя пандурка? Так ли?
- Точно так! - несколько робко отозвался князь Девлет.
- Вишь какой догадливый! Кабы я это знал, так давно бы с этого начал.
Порыщи. Все-таки наместничество - не Африка. В месяц, в два, а по-моему и
недельки в три, можешь разыскать. Такой другой пары во всех наместничествах
быть не может. Он капитан, и пандур, и старый, а она крохотуля, писаная
красавица и ему во внучки годится. Коли не найдешь, дурак будешь. Коли не
привезешь, так прапором на всю жизнь и останешься, в люди не выйдешь. А
привезешь - проси, чего хочешь, с одним исключением - не мое место, не мою
должность главнокомандующего. Ну, с Богом, в путь. Буду ждать через месяца
два и награду заготовлю...
Когда офицер появился снова в комнатах, переполненных свитой, его
тотчас окружили. Когда же он заявил, что выезжает курьером по важному делу и
секретному, все оживились еще пуще. Стало быть, деятельность совсем пришла,
снова начнутся важнейшие поручения и приказания и снова вслед за офицером
поскачут курьеры в разные стороны.
Разумеется, молодой человек ни слова никому не сказал о характере