"Саки (Гектор Хью Манро). Животное, чересчур животное" - читать интересную книгу автора

якобы выведенных на островах Канала. Как-то в летний день коровы стояли по
колено в высокой траве на лугу под сенью грецких орехов, а солнечный свет
падал пестрыми заплатками на гладкие шкуры. Эшли задумал и исполнил изящную
картину, изображавшую двух спокойных дойных коров под грецким орехом, траву
на лугу и блики солнечного света, и Королевская Академия добросовестно
представила это произведение на летней выставке.
Королевская Академия поощряет традиционные, методические приемы у своих
питомцев. Эшли сотворил успешное и вполне приемлемое изображение рогатого
скота, живописно дремлющего среди грецких орехов, и ему пришлось покориться
необходимости и продолжать так же, как начал. За "Полуденным миром", который
изображал двух серовато-коричневых коров под грецким орехом, последовал
"Священный полдень", изображавший грецкий орех с двумя серовато-коричневыми
коровами под ним. Далее появились "Там, где не беспокоят оводы", "Приют для
стада" и "Сон в молочной стране", новые изображения грецких орехов и
серовато-коричневых коров. Обе попытки Эшли покончить со стереотипами
оказались знаковыми провалами: "Голуби заметили ястреба" и "Волки в Риме"
вернулись к нему в студию, заклеймленные как отвратительная ересь, и Эшли
возвратил себе славу и внимание общества новым шедевром "Тенистый укромный
уголок, где дремлют сонные коровы".
В прекрасный осенний день он вносил последние штрихи в изображение
луговых сорняков, когда его соседка, Адела Пингсфорд, набросилась на внешнюю
дверь его студии с громкими безапелляционными ударами.
- В моем саду вол, - заявила она, объясняя свое бурное вторжение.
- Вол... - сказал Эшли безучастно и скорее глуповато. - Какой вол?
- О, да я не знаю, какой именно! - воскликнула леди. - Обычный, или
садовый вол, если воспользоваться слэнгом. Но он в саду, вот против чего я
возражаю. Мой сад только что привели в порядок к зиме, а вол, бродящий
повсюду, нисколько не помогает делу. Кроме того, в саду только что начали
цвести хризантемы.
- Как он попал в сад? - спросил Эшли.
- Полагаю, он вошел в ворота, - нетерпеливо сказала леди. - Он не мог
взобраться на стену, и я не верю, что кто-то сбросил его с самолета как
рекламу "Боврила". Но сейчас важен другой вопрос - не как он вошел, а как
его выгнать.
- Разве он не уйдет? - поинтересовался Эшли.
- Если б он собирался уйти, - заявила Адела Пингсфорд довольно
сердито, - я не являлась бы сюда, чтобы поболтать с вами на эту тему. Я
практически в полном одиночестве; горничная отдыхает во второй половине дня,
а кухарка слегла с приступом невралгии. Возможно, я что-то узнала в школе
или в иной жизни о том, как прогнать большого вола из маленького сада, но
сейчас это, кажется, не приходит мне на ум. Все, о чем я могла подумать: вы
мой ближайший сосед и анималист, специалист по рогатому скоту, возможно,
более или менее знакомый с предметами, которые вы рисуете, и вы могли бы мне
немного помочь. Может статься, я ошибалась.
- Я, конечно, рисую молочных коров, - признал Эшли, - но не стану
утверждать, что приобрел какой-то опыт в укрощении беспризорных волов. Я
видел это в кино, правда, но там всегда были лошади и огромное количество
разных принадлежностей; кроме того, никогда не знаешь, насколько правдивы
все эти картины.
Адела Пингсфорд ничего на это не ответила, а направилась в свой сад.