"Ихара Сайкаку. Пять женщин, предавшихся любви " - читать интересную книгу автора

улице Кавахарамати есть гостиница, в которой всегда останавливается наш
хозяин, но там очень беспокойно. Мы лучше снимем уютное помещеньице у моста
Сандзе, с западной стороны, а вас, бабушка, отправим в храм Хонгандзи на
богомолье.
И Кюсити увязался следом, уже считая О-Сэн своей. Ну и дал же он маху!


Мало- помалу осеннее солнце склонилось к вершинам гор Ямадзаки, и вот
оно уже за стволами сосен, что растут в ряд на плотине реки Едогавы.
Какой- то принаряженный мужчина сидел под ивой с таким видом, словно он
кого-то ждет. Подошли поближе, а это -как и было уговорено - бондарь. Бабка
глазами дала ему понять, что минута неподходящая, и затем они поднялись на
плотину, причем бондарь то уходил вперед, то отставал. Все шло не так, как
было задумано!
Улучив случай, бабка заговорила с ним:
- Похоже, что и вы совершаете путешествие в Исэ, да к тому же один.
Человек вы, видно, хороший, так не заночуете ли с нами?
Бондарь в свою очередь обрадовался:
- Говорят: "В пути дорог спутник!" [49] Я в вашем распоряжении.
Однако Кюсити это пришлось совсем не по вкусу.
- Взять невесть кого, да еще женщинам в спутники, - этого я не
ожидал! - заявил он.
Бабка, как могла ласково, принялась его уговаривать:
- Всему своя судьба! А у О-Сэн ведь есть такой защитник, как ты. Что же
может случиться?
Они вверили себя богу Касиме - покровителю путников, и в тот же день
вся компания остановилась на ночлег вместе.
О- Сэн и бондарь искали случая перемолвиться о своих сердечных делах,
но Кюсити был настороже. Он раздвинул в помещении все перегородки, а
принимая вечернюю ванну, то и дело высовывал голову из бочки с водой, чтобы
подсматривать потихоньку.
Когда с заходом солнца отошли ко сну, и тут изголовья всех четверых
оказались рядом.
Кюсити, не вставая с постели, протягивает руку и наклоняет глиняный
светильник так, чтобы огонек скорее погас; однако бондарь поднимает ставню
на окне: "Вот ведь осень, а что за жара!" - и яркий свет полной луны
обливает фигуры лежащих.
Стоит О- Сэн притворно захрапеть, как Кюсити придвигается к ней справа.
Но бондарь и этого не пропустит, и сразу принимается отбивать веером такт,
декламируя монолог одного из братьев Сога [50]: "Любовь хитра! И каждый
человек..."
Наконец О-Сэн открыла глаза и завела с бабкой ночную беседу:
- Ничего нет ужаснее на свете, чем рожать детей. Давно я об этом думаю
и, как только кончится срок моей службы, пойду в послушницы при храме Фудо,
что в Китано. Решила стать монахиней...
А бабка, слушая ее, отвечала в полудремоте:
- Пожалуй, это и лучше... ведь в нашей жизни всегда не то сбывается,
чего человеку желается!
Тут бабка посмотрела кругом себя и видит, что Кюсити, который вечером
улегся с западной стороны, теперь оказался головой к югу. Во время