"Ихара Сайкаку. Пять женщин, предавшихся любви " - читать интересную книгу авторабогомолья - и такое безобразие!
А бондарь - ну просто смех! - всего припас: и гвоздичного масла в раковине, и ханагами [51], хоть и лежит с лицом невинным, как у младенца. Так всю ночь напролет они ставили друг другу рогатки в любви, а на следующий день подрядили лошадь от Осака-яма до Оцу и уселись на нее все вчетвером. Ни дать ни взять едет бог - хранитель трех сокровищ Самбокодзин* [52]. Со стороны смешно было смотреть, но когда люди не выспались и вдобавок едут не просто так, а с определенной целью, им не до того, как на них посмотрят да что скажут! Бондарь и Кюсити усадили О-Сэн между собой. Только Кюсити пожмет пальчик на ноге у О-Сэн, бондарь в свою очередь тронет ее за бочок - так, тайком да тишком, заигрывают с ней. Никто из них не думал по-настоящему о поклонении богам, они не побывали ни в Найгу, ни в Ними, заглянули только в Гэгу [53], совершили для вида церемонию очищения, купили сколько полагается амулетов и, ни на минуту не спуская глаз друг с друга, без особых происшествий возвратились в Киото. Едва прибыли в гостиницу, облюбованную Кюсити, как бондарь, прикинув в уме, сколько ему пришлось выложить за других, поблагодарил "за заботы и хлопоты" и расстался с компанией. Тогда Кюсити решил, что теперь-то уж он полный обладатель О-Сэн, и принялся выискивать и подносить ей различные сувениры. Чтобы скоротать время до вечера, он отправился навестить приятеля, жившего у проезда Карасумару, а тем временем бабка и О-Сэн поспешно покинули гостиницу - будто бы поклониться богине Киёмидзу-сама. На улице Гионмати, у лавки поставщика бэнто [54], к бамбуковой шторе означают, как известно, "бурав" и "пила". Едва О- Сэн вошла и поднялась в мезонин, как навстречу ей -бондарь. Тут они, по обычаю, обменялись чарками в знак сговора на будущее, а потом бабка спустилась вниз и принялась за чай, да так, словно не могла от него оторваться, и все приговаривала: "Ну и хороша же вода в здешних местах!" На этом сочли союз заключенным, и бондарь с дневной лодкой вернулся в Осаку. А бабка и О-Сэн возвратились в гостиницу и сразу объявили, что немедленно отправляются домой. Сколько ни удерживал их Кюсити, убеждая, что нужно хоть два-три дня походить по Киото, О-Сэн ему отвечала: "Нет! Нет! Каково будет, если хозяйка подумает, что я загуляла с мужчиной?" И они пустились в обратный путь. Обратились было к Кюсити с просьбой взять их сверток с вещами. Однако Кюсити свертка не взял, заявив, что болят плечи, и где бы они дальше ни останавливались - перед Дайбуцу и богиней Ина-ри или в Фудзиномори, - каждый рассчитывался уже сам за себя. После богомолья - пожар в груди. Новое хозяйство - Коль решила идти на богомолье, надо было мне сказать! Отправили бы тебя прямо до места в паланкине или с лошадью. Так нет, изволила убежать тайком! А на чьи деньги куплены все эти гостинцы? Таких вещей не делают, даже если с мужем идут! Нечего, нечего! Ты вернулась не одна. Стелите ложе - поздравляйте Кюсити и Сэн с прибытием! Ее-то дело женское, это Кюсити подбил дуру на грех! |
|
|