"Игорь Сахновский. Человек, который знал все" - читать интересную книгу авторанарядов, не говоря уже о поездках к морю или за границу. Зудящая реклама
замечательных, нужных вещей на подслеповатом экране "Горизонта" порождала у супругов общую мысль, всегда одну и ту же: "это не для нас". Беда была не в том, что Александр Платонович вообще не мог заработать, а в том, что он не мог заработать много. Деньги, добытые репетиторством или сочинением рекламных статей под заказ, тут же уходили на латание бессчетных дыр - привести в чувство захандривший холодильник или позвать на помощь высокомерного сантехника. Ровно год назад августовским вечером под безжалостно яркой лампочкой (так и не собрались купить абажур) они молча курили на кухне. - Хорошо хоть я детей с тобой не нарожала... Что вокруг могло измениться от этих Ирининых слов? Бабочка толстым тельцем все так же билась в оконную сетку от комаров. Надрывисто мычала ржавая водопроводная труба. Жена и муж все еще сидели за общим столом, стряхивая сигаретный пепел в одну жестяную плошку. - Понимаешь... - Ирина хотела смягчить сказанное, но лишь углубила открывшийся перелом. - Самое страшное, что уже ничего не изменится. Так и будем... Готовый переубеждать ее, даже умолять отказаться от этих мыслей, он все же молчал. Александра Платоновича одолевала стыдная раздвоенность: лично ему безденежье почти не мешало жить - так, досадное неудобство, которое легко выпустить из виду, избывая ночь с книгой в теплом молочном свете настольной лампы или выуживая из гробницы библиотечных каталогов визитную карточку жителя Атлантиды. Но в присутствии Ирины диогеновская самодостаточность трещала по швам, а зачатки тревоги, страха перед будущим взбухали и И чего ради ей вздумалось именно в тот вечер поведать про Сережу-босса, Сергея Юрьевича? Разведенный юноша, владелец фирмы. Богатый обожатель, который, оказывается, еще с марта встречает Ирину после работы и подвозит домой на своем "Форде". Нет, у них ничего не было. Нет, не было. Но он уговаривает переезжать к нему, в трехкомнатную на улицу Рокоссовского. Твердит, что такая женщина не должна работать, и все в этом духе. - Переезжай, - сказал Безукладников севшим голосом. Она обозвала его дурачком, но постепенно разговор принял такое направление, словно двое терпящих бедствие обсуждают хитрый способ -как спасти хотя бы одного из них, более слабого. Они даже пошутили, не без натуги: - Значит, выхожу я за Сережу строго по расчету и начинаю тебе гуманитарную помощь высылать - нелегально. - Точно. И я нелегально, под покровом ночи, несу эту помощь на помойку. Спать легли, стараясь не касаться друг друга. А через неделю, пряча глаза, бледнея, Ирина о т п р о с и л а с ь у него съездить в отпуск в Анталью. Резоны были такого рода: "Как я еще смогу за границей побывать?" - Ну теперь-то где угодно побываешь. Только непонятно, почему сразу именно в Турцию... Конечно, домой она уже не вернулась. То есть приехала раза два за вещами - и конец. Наспех переодеваясь, бегала из комнаты, от шифоньера, в ванную и обратно, а по квартире летал ветер дорогого парфюма. Полуголая, она сияла импортным загаром, лоснилась, как полированный солнцем орех, и |
|
|