"Игорь Сахновский. Человек, который знал все" - читать интересную книгу автора

нарядов, не говоря уже о поездках к морю или за границу. Зудящая реклама
замечательных, нужных вещей на подслеповатом экране "Горизонта" порождала у
супругов общую мысль, всегда одну и ту же: "это не для нас".
Беда была не в том, что Александр Платонович вообще не мог заработать,
а в том, что он не мог заработать много. Деньги, добытые репетиторством или
сочинением рекламных статей под заказ, тут же уходили на латание бессчетных
дыр - привести в чувство захандривший холодильник или позвать на помощь
высокомерного сантехника.
Ровно год назад августовским вечером под безжалостно яркой лампочкой
(так и не собрались купить абажур) они молча курили на кухне.
- Хорошо хоть я детей с тобой не нарожала...
Что вокруг могло измениться от этих Ирининых слов? Бабочка толстым
тельцем все так же билась в оконную сетку от комаров. Надрывисто мычала
ржавая водопроводная труба. Жена и муж все еще сидели за общим столом,
стряхивая сигаретный пепел в одну жестяную плошку.
- Понимаешь... - Ирина хотела смягчить сказанное, но лишь углубила
открывшийся перелом. - Самое страшное, что уже ничего не изменится. Так и
будем...
Готовый переубеждать ее, даже умолять отказаться от этих мыслей, он все
же молчал. Александра Платоновича одолевала стыдная раздвоенность: лично ему
безденежье почти не мешало жить - так, досадное неудобство, которое легко
выпустить из виду, избывая ночь с книгой в теплом молочном свете настольной
лампы или выуживая из гробницы библиотечных каталогов визитную карточку
жителя Атлантиды. Но в присутствии Ирины диогеновская самодостаточность
трещала по швам, а зачатки тревоги, страха перед будущим взбухали и
множились, как раковые клетки.
И чего ради ей вздумалось именно в тот вечер поведать про Сережу-босса,
Сергея Юрьевича? Разведенный юноша, владелец фирмы. Богатый обожатель,
который, оказывается, еще с марта встречает Ирину после работы и подвозит
домой на своем "Форде". Нет, у них ничего не было. Нет, не было. Но он
уговаривает переезжать к нему, в трехкомнатную на улицу Рокоссовского.
Твердит, что такая женщина не должна работать, и все в этом духе.
- Переезжай, - сказал Безукладников севшим голосом.
Она обозвала его дурачком, но постепенно разговор принял такое
направление, словно двое терпящих бедствие обсуждают хитрый способ -как
спасти хотя бы одного из них, более слабого. Они даже пошутили, не без
натуги:
- Значит, выхожу я за Сережу строго по расчету и начинаю тебе
гуманитарную помощь высылать - нелегально.
- Точно. И я нелегально, под покровом ночи, несу эту помощь на помойку.
Спать легли, стараясь не касаться друг друга.
А через неделю, пряча глаза, бледнея, Ирина о т п р о с и л а с ь у
него съездить в отпуск в Анталью. Резоны были такого рода: "Как я еще смогу
за границей побывать?"
- Ну теперь-то где угодно побываешь. Только непонятно, почему сразу
именно в Турцию...
Конечно, домой она уже не вернулась. То есть приехала раза два за
вещами - и конец. Наспех переодеваясь, бегала из комнаты, от шифоньера, в
ванную и обратно, а по квартире летал ветер дорогого парфюма. Полуголая, она
сияла импортным загаром, лоснилась, как полированный солнцем орех, и