"Андрей Николаевич Сахаров. Исторические портреты: 1613-1762, Михаил Федорович - Петр III ("Романовы" #1) " - читать интересную книгу автора

усилить за ним наблюдение; снова следует внушение - чтобы ссыльный "нигде
бы... с прихожими людьми не сходился".
Слухи и разговоры о появлении и успехах первого Лжедмитрия, скорой
гибели Годуновых, как отмечает С.М. Соловьев, подвигли игумена Иону на
снисходительное отношение к Филарету; можно добавить: и на изменение в
поведении бывшего боярина.
Филарет получал в монастыре вести о своей семье. Крестьяне Толвуйской
волости, поп Ермолай сообщали ему о жене, а последней - о нем. Так что
безрадостные размышления о смерти супруги и детей, несомненно, оставляют
его. А вскоре в судьбе старца и членов его семьи произошли счастливые
изменения.
После перехода годуновского войска под Кромами на сторону самозванца и
восстания москвичей (оба события - в мае 1605 года) Лжедмитрий I 20 июня
вступил в столицу России. Месяц спустя венчался на престол "прародителей
своих". Как обычно в таких случаях, царь жаловал приближенных, угодных ему
лиц. На этот раз среди них оказался Филарет: возвращенный из ссылки, он,
волей "царя Дмитрия", стал ростовским митрополитом.
Крушение первого самозванца и появление Лжедмитрия II ("тушинского
вора") заставили Филарета поволноваться. Однажды в Ростов, где он тогда
находился, ворвались поляки Сапеги и казаки (11 октября 1608 года). Ростовцы
упорно отбивали штурмы тушинцев. Но последние в конце концов захватили
город. Филарет с толпами простого народа закрылся в соборной церкви. Враги
добрались и туда; сломав двери, вошли в храм. Митрополит пытался, выйдя к
ним с хлебом и солью, увещевать их. Но бесполезно - захватчики презрели его
моления, убили многих людей, надругались над святынями и самим владыкой.
Печально было и то, что в бесчинствах активно участвовали переяславцы (из
Переяславля-Залесского, давней родовой вотчины Александра Невского, его отца
и деда, тогдашнего центра княжества) - давние враги, недоброжелатели
ростовцев.

Захваченного в плен митрополита "с бесчестием" повезли в Тушино под
Москвой, в лагерь второго самозванца. Перед тем переяславцы сорвали с него
архиерейское облачение, надели какую-то сермягу, на голову - татарскую
шапку. На воз вместе с ним посадили женщину. В Тушине после только что
пережитых потрясений, позора и унижений Филарета ждали почести, правда
весьма сомнительного свойства. Лжедмитрий II объявил ростовского
митрополита, своего "родственника" (ведь мнимый "царевич Дмитрий" - родной
брат царя Федора Ивановича, двоюродного брата Федора - Филарета Романовича),
патриархом Московским и всея Руси. Тот не мог, конечно, отказаться; рассылал
грамоты по уездам, захваченным тушинцами. Одна из них начинается словами:
"Благословение великого господина преосвященного Филарета, митрополита
ростовского и ярославского, нареченного (самозванцем! - В.Б.) патриарха
Московского и всея Руси".
Филарет подчинился обстоятельствам, как и при первом самозванце. Как
тогда он, исполняя, несомненно, поручение Лжедмитрия I, ездил за мощами
царевича Дмитрия в Углич, так и теперь, по повелению Лжедмитрия II, играл
роль патриарха. Вел себя осторожно; "был, по словам А. Палицына, келаря
Троице-Сергиева монастыря, разумен, не склонялся ни направо, ни налево".
Богослужения проводил, называя при этом "тушинского вора" Дмитрием-царем.
Деликатность ситуации для него, помимо прочего, - в том, что в Москве