"Франсуаза Саган. Хранитель сердца (Перевод Л.Татко)" - читать интересную книгу автора

- Сорок пять.

- Ты счастливая.
Пораженная, я взглянула на Льюиса. Ему, должно быть, двадцать шесть
или чуть меньше.
- Дожить бы до таких лет. Это здорово.- Он отпустил мою руку или, как
мне показалось, снова вернул ее моему телу. Затем отвернулся и закрыл
глаза.
- Спокойной ночи, Льюис,- я встала.
- Спокойной ночи,- ласково ответил Льюис.- Спокойной ночи, Дороти
Сеймур.
Я осторожно закрыла дверь и спустилась вниз, на террасу. Мне было
необычайно хорошо.


III

"- Ты знаешь, я никогда не забуду тебя. Я не смогу тебя забыть.
- Забыть можно все.
- Нет. Между нами стоит что-то безжалостное, ты тоже это чувствуешь.
Ты... должен понять. Невозможно, чтоб ты не понимал этого".
Я прервала этот волнующий диалог, мой последний шедевр, и бросила
вопросительный взгляд на Льюиса. Он приподнял брови и улыбнулся.
- Ты веришь в безжалостность поступков? - спросил он.
- Но это же не обо мне, это о Ференце Листе и...
- Но ты?
Я начала смеяться. Я знала, что жизнь временами казалась мне
безжалостной, и некоторые любовные увлечения оставляли меня в уверенности,
что я никогда не приду в себя. И вот теперь, в сорок пять лет, в отличном
расположении духа я сижу у себя в саду и ни в кого не влюблена.
- Я верила, а ты?
- Пока нет,- Льюис закрыл глаза. Постепенно он становился более
разговорчивым, и мы болтали о нем, обо мне, о жизни. Вечером, когда я
приходила из студии домой, он, опираясь на костыли, спускался вниз, удобно
устраивался на террасе в парусиновом кресле-качалке, и мы, бывало, с
несколькими порциями шотландского наблюдали наступление ночи. Я радовалась,
что, приходя домой, нахожу его там, спокойного, странного, веселого и
молчаливого одновременно, как какую-то домашнюю зверушку. Просто радовалась,
ничего больше. Я ни в каком смысле не влюбилась в него, наоборот, его
привлекательность пугала и почти отталкивала меня. Не знаю, почему,
возможно, он казался мне чересчур приглаженным, слишком стройным, слишком
совершенным. Нельзя сказать, что я видела в нем что-то женственное, но он
заставлял меня вспоминать об избранной расе, о которой писал Пруст: волосы,
как пух, кожа, как шелк. Короче, не было в нем ничего от детской
угловатости, которую я нахожу такой привлекательной в мужчине. Интересно,
брился ли он, да и росла ли у него борода?
По рассказам Льюиса, он родился в пуританской семье в Новой Англии.
Немного проучившись, он пешком отправился в путь, подрабатывая по мелочам,
где можно, и наконец прибыл в Сан-Франциско. Встреча с себе подобными,
слишком большая доза ЛСД, нападение на машину, травма - и вот он здесь, в