"Франсуаза Саган. Хранитель сердца (Перевод Л.Татко)" - читать интересную книгу автора

крошечная капелька пота скатилась по спине. Не от возбуждения, вызванного
прикосновением к шее рук мужчины. Это-то чувство я знала прекрасно.
Пол прибыл вовремя, был мил с Льюисом, несколько снисходительным, но
очаровательным, и мы втроем выпили по коктейлю. Мой оптимизм быстро
восстановился. Уезжая, я помахала рукой Льюису, стоявшему неподвижно в
дверном проеме: высокий, стройный силуэт, красивый, слишком красивый.
Вечер прошел, как я и ожидала. Я повидала массу друзей, часа два
протанцевала с Полом, и мы приехали к нему на квартиру. Я снова испытала
прелесть табачного запаха, тяжести мужского тела и любовных слов,
нашептываемых в темноте. Пол был настоящий мужчина, очень нежный, сказал,
что любит меня, и попросил выйти за него замуж. Я, естественно,
согласилась, так как, получая удовольствие, готова согласиться на что
угодно.
В шесть утра я заставила Пола отвезти меня домой.
Льюис затворил на ночь окно, и только утренний ветерок шелестел
высокими сорняками в моем саду.


VII

Прошел месяц. Льюис начал работать - второстепенная роль в
сентиментальном цветном вестерне. Тем не менее, когда однажды вечером нам
показали снятые куски, Льюис настолько приковал к себе внимание, что о нем
начали говорить. Он же, казалось, отнесся ко всей этой суете без всякого
интереса, не произнося ни слова, слонялся по студии сколько мог, сидел в
моем кабинете, выслушивал похвалы Кэнди, или дремал среди старых
голливудских декораций, отдавая предпочтение сделанным для вестернов, тем,
что никогда не разбирались: целым деревням с балконами и деревянными
лестницами, фасадами, за которыми ничего не было,- пустым, трогательным и
отвратительным одновременно. Льюис часами бродил по фальшивым улицам, часто
сидел на ступеньках с сигаретой во рту. В конце дня я отвозила его домой.
По вечерам он нередко оставался один, хотя я неоднократно советовала ему
найти себе компанию. Пол жаждал как можно скорее предстать перед
священником, и требовалась вся моя дипломатия, чтобы сдерживать его. Все
'считали, что я разделяю объятия двух мужчин, изображая сирену, и от этого
я чувствовала себя помолодевшей. Но где-то в глубине души накапливалось и
раздражение.
Так продолжалось около трех недель. Надо ли говорить, как прекрасна
жизнь, когда ее любишь! Чудесные дни, волнующие ночи, головокружение от
алкоголя и удовольствия, нежные прикосновения, возбуждение, невероятное
счастье просыпаться живой, чувствуя, что впереди бездна времени, целый
гигантский день, до того как снова заснуть, коснувшись подушки. Я никогда не
смогу полностью отблагодарить небеса, Бога или мою мать за свое появление на
свет. Все было моим: свежесть простыней или их влажность, плечо любовника,
касающееся моего, или мое одиночестве, серый или голубой океан, прекрасная,
гладкая дорога к студии, музыка, льющаяся из приемника... и умоляющий взгляд
Льюиса. Камень преткновения. Я начинала чувствовать себя виноватой. Каждый
вечер у меня возникало такое чувство, что я бросаю его. Когда я подъезжала к
съемочной площадке, где он работал, когда, захлопнув дверцу автомашины,
направлялась к нему изящной походкой, надеюсь, уверенной в себе женщины, я