"Юрий Львович Сагалович. 59 лет жизни в подарок от войны " - читать интересную книгу автора

Когда я, странным образом оставшийся живым и невредимым, покидая поле,
оглянулся на него поля уже не было. Было нечто черное из сотен воронок и
мертвых тел.
"Юнкерсы" улетели. Вернулась жизнь. Кстати, были это "юнкерсы" или
"фоккеры", я не уверен. Не очень-то я в этом разбирался. Торопимся, занимаем
оборону по обоим краям длинного разветвленного оврага, протянувшегося от
окраины Верхнедуванной до железной дороги. Ее мы пересекли еще до полудня,
уцелев под ударами авиации. Старшина роты, шустрый и расторопный, набирает
команду - с термосами за едой. Успеваем подкрепиться, когда слышатся крики:
"Танки!" Они медленно движутся именно со стороны той самой железной дороги,
которую мы прошли часа два тому назад. Иначе говоря, немцы дали нам
расположиться в овраге и заперли в нем. Танки идут вдоль обеих сторон оврага
на расстоянии не ближе ста метров. Ни артиллерии, ни противотанковых ружей
во всей второй бригаде нет. Все уничтожено немцами еще вчера. Гранату или
бутылку С зажигательной смесью. не добросить. Бить из пулеметов -
бесполезно. А они расстреливают нас беспощадно и безнаказанно. Черные
зловещие силуэты, кресты, выбрасывающие огонь пушки и пулеметы. Перед
глазами у меня до сих пор вертящиеся волчком на снежном насте, не попавшие
ни в какую цель горящие пули. Горели они на самом деле или нет, я не знаю.
Но впечатление именно такое. Может быть, это догорала трассирующая смесь. По
боевому уставу пехоты полагалось ружейно-пулеметным огнем отсекать пехоту от
танков. Здесь же отсекать было некого. Танки шли без пехоты.
Наш пулемет замаскирован кальсонами на кожухе и рубахой на щите. Немцы
его не замечают. Нам бы и молчать, но мой первый номер Чистяков не
выдерживает и дает бессмысленную очередь по ближайшему танку. Через
несколько секунд - Чистяков убит, кожух со стволом разбит.

Эх, кожух, короб, рама, шатун с мотылем,
Возвратная пружина, приемник с ползуном,

- это слова из песни про "Максим", которую мы распевали в строю в
запасном полку. Я опять уцелел.
Во взводе осталось два расчета по разные стороны оврага. Взводный,
младший лейтенант (с одним кубарем в петлице), после гибели моего первого
номера и пулемета назначает меня своим связным. Лежим втроем почти рядом,
взводный, помкомвзвода, который следил за дисциплиной, и я. Наблюдаем за
танками. Укрытие у нас естественное. Берег оврага надежен, и хотя пули
визжат, в нас они не попадают. Глаза выглядывают, и ничего, кроме наших
замаскированных шапок над снегом не возвышается.
И тут происходит следующее. Взводный решил проверить пулеметный расчет
на другом берегу оврага. Для этого надо перебежать по дну оврага метров
двадцать. Овраг в этом месте не очень глубок и так изгибается, что дно
простреливается танками. Взводный побежал: "Связной, за мной!"
Ой, как не хочется покидать укрытие и лезть под огонь. Я начинаю
сползать по снежному склону берега. Помкомвзвода, отработавший до
автоматизма исполнение приказа "Ни шагу назад", приняв меня за беглеца (а
убегать-то некуда!), немедленно направляет на меня ППШ Пистолет-пулемет
Шпагина, скорострельное надежное стрелковое оружие, на смену которому уже
после войны пришел автомат Калашникова. в готовности разрядить в меня часть
диска. Доли секунды, и он соображает, что я не покидаю позицию, а выполняю