"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

Беда случилась лет через пять, когда все окрестные знали, что факт, живет в
этом доме бывший генерал, а теперь замдиректора большого закрытого завода, и
что дом ему достался задарма, потому что строили солдатики, еще пока хозяин
ходил в погонах, а теперь он отставной, но силы видать, немалой.
Трое мальчишек, как обычно, полезли за яблоками - пустяковый факт, да первый
напоролся на электричество - то-ли его выключить на день забыли, а, может, и
нарочно оставили... и повис он на проводах, хотя сразу его не убило... да
пока скорую вызвали - приятели то его с испуга убежали - страшное это
дело... описывать, как погиб мальчишка за дюжину яблок... и на месте его
оживляли, кололи, дыхание искусственное делали, и еще бог весть что... не
откачали ...
Ночью дом не светился окнами. Машина не привозила генерала. Куда все
обитатели подевались - никто не знал. Только утром с электрички толпа стала
тянуться к дому и глухо стояла у ворот. Мальчишка оказался сыном слесаря с
того завода, где начальствовал хозяин. Люди понуро молчали. Потом начали
что-то негромко произносить, и, когда появился кашляющий, тощий, испитой
человек в телогрейке и крикнул:
- Чего ждем? Мы уже однажды с буржуями расправились! И снова они, как
бородавки, на теле нашего государства!.. - толпа навалилась на калитку, и та
неожиданно легко открылась. Рванули дверь в дом - и там не оказалось
заминки... но не на кого было излить злость. Дом был пуст, и хозяев наказать
тут же на месте, где погиб мальчишка, не было возможности. Уже иссякал запас
злобы, и многие думали, что напрасно приехали сюда - суд пусть разбирается.
Но тут вдруг появился еще один заводила с дерматиновой сумкой в руках и
сходу, еще не остановившись, заорал сиплым тенорком:
- Жиды, проклятые! Они все! Они! Продали Россию матушку нашу! Бей жидов! -
Какое отношение это имело к генералу, и зачем он заорал, не было понятно. Но
вдруг в глазах у некоторых проснулась искра азарта, сменившая сонное мутное
свечение апатии, и первая, сорванная с петлей ставня грохну лась о землю с
треском, а там пошло. Бутылки из сумки прекочевывали из рук в руки,
опрокидывались в горло и избулькивали свое содержимое, а когда опустоша
лись, летели в окна, а из окон выстреливались на улицу посуда, белье...
занавески летали по воздуху, подхватываемые ветром, потом затрещали рамы и
двери, выламываемые какими-то трубами, раскуро ченная мебель уже валялась по
всему двору и, наконец, полетела черепица с крыши, выбиваемая снизу, с
чердака сквозь обрешетку.
Здесь вдруг проявился тот энтузиазм, которого тщетно добивались от этих же
людей на коммунистических, ленинских и всяких иных субботниках.
А толстый никак не унимался и время от времени подогревал всех новыми
лозунгами:
"Суки мордатые, жиды проклятые, споили нас и живут в хоромах!" Тощий
подтягивал ему вслед: "Православные, Гитлер их не добил, Сталин не успел,
поможем народу русскому!"...
Через два часа все устали. Толпа соседей, стоявшая вдоль забора по улице,
молча и с сожалением смотрела на вершащееся, а кое-кто терпеливо ждал
момента, когда все разойдутся, и можно будет посмотреть во дворе, что в
хозяйстве пригодится...все равно все спишут на погромщиков...
К концу этого вандализма вдруг на тарахтелке прикатил участковый Онищенко,
демонстративно оголил кобуру и гаркнул: "Разойдись!" Все исчезли очень
быстро. Рассосались. Он с сожалением обошел двор. В дом заходить не стал.