"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

тут написано?
- Здесь? - Леньчик тоже ткнул пальцем. - Фейс ап.
- И что это значит?
- Лицом вверх.
- Вверх? - Переспросила Блюма Моисеевна и скорбно подняла глаза к небу.
- Ба! Ба, ха-ха-ха, - не к месту неудержимо засмеялся Леньчик. - Это его
лицо кверху, понимаешь...
- Понимаю, - Перебила его Блюма. - Понимаю. Твой прадед, мой отец, всегда
говорил мне... еще я маленькая была, слышала, он говорил брату, а потом мне:
"Генг нит ди коп!" Понимаю. Я понимаю...

ПАРНУСЕ

На земле были разложены картонные, разо бранные по выкройке ящики, газеты,
клеенки, и на них грудилось все, что можно только себе представить в
захламленном десятилетиями сарае из почерневших досок и с земляным полом,
все, что годами без прикосновения хранилось в ящиках под кроватью, в старом
сундуке, в диване под сидением и на кухонной полке на самом верху, куда
хозяйка заглядывает только при переезде... Трудно даже описать, что это было
- от ржавых и кривых гвоздей до дырявого медного таза , в котором когда-то
варили варенье, от ложки с мерными полосами-делениями по ее периметру в
глубине до безмена без пружины, от старого тюбика резинового клея из
велосипедной аптечки, в котором уже десять лет как ничего не было, до
керосиновой лампы с отскочившим колесиком для регулировки высоты фитиля...
Владельцы этих сокровищ стояли вряд вдоль улицы, идущей к рынку, и как это
ни странно, около них всегда толпились люди, потому что нет ничего
интереснее этого добра для того, кто понимает в жизни и в драгоценностях...
- Я делаю парнусе? Я просто живу! - Разговаривала сама с собой Дора, одетая
поверх всего в плащ-палатку еще довоенного образца, потому что несмотря на
жару, обещали дождь, у нее ломило поясницу и некуда просто было положить эту
гору брезента, - ничего, еще не смертельно душно! - она разговаривала в
основном сама с собой, потому что считала, и достаточно справедливо, что ее
не понимают, и еще она классически расхваливала свое добро, лежащее на
старой клеенке, состоявшее из множества полезных в хозяйстве мелочей и
перевозимое ею многократно из дома сюда, и почти в том же, не убывающем
количестве, обратно. Когда заканчивался трудовой торговый день, она сгружала
это все в старую детскую коляску, тяжеленную, на резиновом ходу с надувными,
но давно спущенными колесами, везла, с трудом толкая по песку, свой лимузин
домой и закатывала прямо в сарай, а назавтра снова появлялась с ним на своем
обычном рабочем месте возле палатки, в которой торговали рыбой.
Сегодня Дора не пошла на свою торговую точку - она ждала керосинщика.
Прогресс прогрессом, но за все надо платить. Когда стали устанавливать газ в
огромных железных ящиках по два баллона на дом и устанавливать газовые плиты
в кухнях, Дора загорелась. Целый месяц она мечтала, как, наконец, хорошо у
нее станет - она избавится от этой черной керосинки, которой, наверное, уже
двадцать лет и которую невозможно отмыть, и воздух у нее в доме станет
замечательный, без этого чада, который выветрить невозможно, хоть всю зиму
двери настеж... она мечтала и... одновременно считала. Что она считала?
Сколько получает пенсии в месяц, сколько присылает сын с Урала, сколько
стоит железный ящик, два баллона, газовая плита на две конфорки, труба,