"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

тогда не было... их не немцы... их еще до того свои... нет, не свои - эти,
что живут рядом... не свои... это время... возраст будет потом... но можно и
не дожить до него... это, как повезет..."
К концу ночи совсем измученный и отупевший, так и не зашедший в купе, он
первым соскочил с подножки почти остановившегося поезда и легким шагом, все
время подергивая плечом, чтобы поправить ремень сумки, направился вдоль
быстро наполняемого прибывшими еще темного и неуютного перрона. У стены
здания билетных касс что-то вдруг ударило его в грудь и остановило, он
удивленно посмотрел вокруг, поднятой вверх рукой от ладони до локтя оперся о
стену и стал медленно по ней сползать на асфальт...
В совпадающий с этим момент она очнулась от забытья, резко вскочила и
выбежала на кухню, там заметалась, наконец вспомнила, где ее огромный мясной
нож, которым никогда не пользовалась, схватила его за толстую ручку и
рванулась обратно в комнату. Тут на бегу ее перехватила соседка сипящим
криком: "Совсем рехнулась девка! Ты куда?!" - И промахнулась усохшей рукой
мимо промелькнувшего и ловко отдернутого на бегу чуть в сторону локтя. Тогда
она зашаркала за ней следом в комнату и застыла на пороге от удивления: ложе
дивана было поднято вертикально, и крепкая молодая рука уверенным ударом
сверху вниз всадила широченное лезвие в днище просторного диванного ящика.
- Боже спаси и сохрани! - Перекрестилась соседка, - Напугала в усмерть - это
исчо зачем?..
- На востоке такая примета - если нож воткнуть в ложе, любимый непременно
вернется...
- И што? А ты при чем с востоком с этим...
- Примета такая, понимаете...
- То восток, то запад... Господи, помилуй...
В этот самый момент острие больно ударило его в сердце, и люди, спешащие с
поезда, равнодушно переступили через ноги упавшего, вытянувшиеся поперек их
пути. Потом запахло амбулаторией. Яркий свет ударил в глаза. Мелькнул, как
при вспышке молнии, опустевший сад с черными стволами безлистых уже яблонь,
покосившийся забор, крашеный суриком сортир в углу... почудился невозможно
вкусный запах дровяного дыма из печной трубы, и ударил гром...
- Позвонят с работы, скажите, пожалуйста, что на неделю за свой счет, потом
заявление напишу...
- Совсем ополоумела! - Всполошилась соседка. - Ты хоть адрес узнала бы,
позвонила...
- Некогда. Ему плохо... надо...
- Откуда ты знаешь?
- Знаю...
- Надо. Знаю. Может меня послушаешь? Я жизнь прожила. Мать далеко -
остановить тебя некому...
- Верно. Меня не остановишь. - Все! - Она запихнула последнюю скомканную
вещичку в дорожную сумку на ремне... похожую на его... - присядем...на
минутку...
- А знаешь... завидую я тебе... - Просипела соседка. - Я жизнь прожила...
мужа любила...завидую... подожди-ка, а нож?
- Что нож?
- Вынь! Непременно! Это ж кабы одного ждать! Вынь! Вынь! Похая примета!
Ему показалось, что его тоже, как ее деда - расчленяют циркулярной пилой
поперек всего тела, по солнечному сплетению, ребрам, позвоночнику! И он не