"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

и она часто и громко вздыхала.
- Бобе, бобе, что ты?- подскочил Гершель, и она, прижав его к себе, только
прошептала:
- Зиц штилер гейд унд швайг, нареле!33 Я не плачу, это все Ада... вот
слушай, слушай, и она пропела вместе с певицей следующую строчку: "Вос ир
лерент уйс!" Все, что вы выучили, - перевела она!
- Что выучили? - переспросил Гершель.
- Все! Тихо! - оборвала его бобе и прижала к себе. - Но послушать спокойно
им не дали. Вернулась дочь с работы и включила свет.
- Что такое, мама? Что случилось? Ты опять расстраиваешься - тебе нельзя
волноваться, я тебе как врач говорю! - Бобе опустила голову и стала
сматывать клубки штопки. - если у нее, правда, будет концерт в зале, я тебе
куплю билеты и на такси отвезу! Что случилось?!
- Ничего! Это моя молодость плачет - старости уже ничего не нужно... но
хорошо знать, что не всех убили, зарезали и сожгли... она уцелела и не
боится, а может, и боится. Когда всех в театре пересажали, и его закрыли,
она еще совсем молодая была, и до нее руки не дошли просто - я старая
еврейка, но не идьетка... театра нет.
- Мама, люди устали бояться...
- Устали? Слава богу, твой отец во время умер и не видел всего этого... как
это артист может стать шпионом, если он поет...
- Ты накликаешь на нас! Тебе мало было...
- Да. Аваде, конечно. Чтобы дома нельзя было говорить на своем языке...
- Можно, можно... но китайцы говорят, что не надо дразнить дракона...
- Откуда ты знаешь, что говорят китайцы, если ты уже забыла, что говорят
евреи!?
- О! Они уже столько наговорили, что на всех хватит!
- Таки, слава Богу, что твой отец умер!
- Мама, я прошу тебя! Я тебя очень прошу: хватит! Тут же ребенок!
- И что? Пусть он слушает. Он же может слушать песни. Он такой музыкальный
мальчик. Ада ходит заниматься к Татьяне Исааковне, она едет через весь
город. Ты разве не знаешь?
- Знаю, знаю, мама... - Она знала, как и все в их квартире, - а что можно
утаить в коммуналке, - что в тот день, когда закрыли театр, Ада пришла сюда
к ним, и Татьяна Исааковна никуда ее не отпустила. Сначала она ночевала у
нее, потом жила у каких-то дальних родственников на даче, вернее было
сказать, не жила, а пряталась, будто можно было спрятаться от "них", если бы
им надо было ее найти. Но не попадаться на глаза - это тоже большое дело. И
она не попадалась. Чем она жила, кто ее кормил, кто брал на себя смелость
прятать ее у себя?.. но в конце концов человек не может весь свой век
просидеть в подвале, и ее вытащил на свет режиссер другого театра, может
быть, за талант, а может быть затем, чтобы добрым делом уравновесить свои
грехи. Кто знает, что творится в человеческой душе. И она играла потихоньку
маленькие роли, чтобы не бросаться в глаза... до лучших времен... кто знает,
когда они наступят?!. Тогда она не репетировала с Татьяной Исааковной. Нет.
Это уж было бы слишком! "Не надо дразнить дракона". Но всему приходит конец,
вот теперь уже другое время, и не станут сажать за то, что ты дома поешь
еврейские песни. Не станут, хоть и будут сигналы... может быть, и не из их
коммуналки, зачем плохо думать о соседях. Что с того, что они одной судьбы!?
Разве не соплеменник за тридцать серебренников... но ведь и под окном тоже