"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

- А за ер аф мир,26 чтоб ребенок в пять лет не знал дни...
- Ну, понедельник!
- Швайг шен! Вос тутцах, вос тутцах!..27 - Она стала вспоминать, когда его
привезла внучка "на постой", но все дни недели перепутались, потому что она
уже давно не выходила на улицу из-за этой зимы... тогда она стала
вспоминать, когда приходил к Татьяне Исааковне этот шлимазл, потому что он
ходил по понедельникам, средам и пятницам, но у нее снова ничего не
получилось. И тогда она решила, что если сегодня придет Ада, значит, точно
четверг, а этот шлимазл пришел не в свой день, чтоб он был здоров и рос
большой... А когда все повзрослели, так по привычке уже так и ходили туда к
этой липе возле Радзивиллов и даже говорили: "Приходи сегодня к Радзивилу"!
Чужой бы испугался, что его во дворец приглашают... но чужие у них в
местечке так редко появлялись... и они собирались там вечером, а
возвращались всегда вместе, потому что страшно - вдруг из леса кто-то
выскочит... правда, ни разу никто не выскакивал, но вдруг... и парни их
провожали... может, лучше бы кто-нибудь все же выскочил, а то они были такие
тихие и робкие... ох, эти парни... но ничего, все себе нашли... она опустила
руки и стала смотреть в окно, потому что совсем стемнело для штопки, а за
окном еще белели сугробы и чернела тропинка между ними через двор в
переулок, и край соседнего дома выглядывал из-за угла. В нем зажигались
окна, и она хотела уже крикнуть Гершелю, чтобы он тоже зажег свет- он так
любил залезать на стул и щелкать выключателем - когда хлопнула входная
дверь, и за стенкой послышались голоса. Бобе замерла, прислушиваясь, и
вскоре оттуда донеслось: а-а-а-а-аааа-а."
"Точно! Значит, четверг, слава Богу, Ада пришла!" -Потом мимо двери ходила
взад и вперед Татьяна Исааковна, - она ее по шагам за двадцать лет хорошо
выучила, - потом за стенкой пили чай. Уже совсем стемнело, и надо было
посмотреть, что делает ребенок, и накормить его, но бобе замерла в
предвкушении своего счастья и тихонько позвала:
- Гершель, иди ко мне, маленький, гей цу мир гихер, май шейнкайт!28
И не успела она договорить, как с первой фразы, долетевшей из-за стенки, ей
сдавило горло, и слезы сами покатились из глаз. "Афн припетчек, брейнт а
файерел..."29 Готеню, готеню, куда это все улетело... и где ее Гершель
лежит? Кто найдет его могилу после этой войны, когда там шли танки, и
говорят, что все местечко так сожгли, что нельзя было найти, где шла
улица... и замок их сожгли... их! Радзивила, конечно, но все равно сожгли,
разграбили, такой красивый замок... и они там пели "Афн припетчек"...
- Гершель, Гершель, ду герст? Гей шен цу мир гихер!30 - А за стенкой
возвращалось время, и Ада не замечала, и не могла знать даже, как она
переносит в другой мир эту старую женщину с ее огромной долгой жизнью, в
которую уместилось столько! Сколько - столько? - " але киндерлах лерн алеф -
бейс!"31 Голос доносился легко и свободно через перегородки, которыми
разделили комнаты в старом барском особняке, превратив его, как называли в
народе, в клоповник. Но весь этот, заселенный по непонятной прихоти судьбы
одними евреями этаж, замер и, если не вслух, то про себя плакал от счастья,
что сегодня, в эти страшные годы можно было услышать родную с детства
еврейскую песню и вместе с ней перенестись назад. Можно было приоткрыть
тихонько любую дверь, и никто бы не оглянулся,только сказал "тссс!" и
подвинул вам стул, чтобы вы сели и не мешали. "Гедейнкт же киндерлах,
гедейнкт же таере!"32 - Пела Ада, и слезы уже ручьем катились по щекам бобе,