"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

Роль у него была бессловесная, но Белобородка сказал, что "тем труднее ее
воплотить - тут за текст не спрячешься, а вот отыгрывать все, что происходит
на сцене, надо! Ведь чудо происходит - среди зимы наступает весна, цветы
цветут!" Но все же обещал ближе к премьере каждому бессловесному дать хотя
бы по реплике - "Возьму грех на душу! Самуил Яковлевич меня простит!"
Он так это произнес, что каждому стало ясно личное знакомство с самим
Маршаком!
Вообще многое казалось Веньке необыкно венным, и вчерашнее так стремительно
уходило назад, что он сомневался - было ли все это!? Эсфирь, которую не
видел почти два месяца, драка, переезд - и непонятно, как подвернулся этот
кружок - подумаешь, объявление, клочок бумаги на столбе. Шли бы они позже и
сорвал бы ветер, или лампочка бы лопнула от снега и мороза... все эти новые
слова, новые товарищи, новая тяга сюда. Чему Венька удивился больше всего,
что он болеет за спектакль - не за себя, а за спектакль. Ну, и что, что у
него маленькая роль, у Шурки вообще ни слова, а он тоже старается и видно,
как переживает. Поговорки Белобородки он запоминал навсегда - они ему очень
нравились: "Успех дело общее, а слава - наживное!" Сначала Венька не понял,
что значит его наставление: "Высоко сидишь! Не только потому, что сук
высоко - высоко забрался, потому что характер такой - все видишь, всех
поучаешь... так каркай, чтобы всем ясно было, что имеешь на это право!" Он
не жалел ни слов, ни движений, чтобы показать и объяснить - сам каркнул
вполне убедительно и тут же объяснил всем, кто играет месяцев: "Месяц - это
знаешь сколько? Представь, что ты в Ленинграде в блокаде, посадил весной
огород, и до урожая надо ждать месяц на осьмушке черняшки... Представил? Вот
какая ты значительная фигура на сцене!"
"Ваше величество! - обратился он к Люське, - тут дело не в красоте! Это вам
повезло, что вы естественно очаровательная девица, но вам по жизни
соблазнять никого не надо, чтобы чего добиться. Вы же королева! Капризничать
- и все! "Казнить нельзя помиловать!" Безобразие, вас писать заставляют, при
чем тут люди, одним больше казнят, одним меньше - какая мелочь! Главная
справедливость ваша левая ножка и нижняя губка!" Всем понятно? Он громко
хлопал в ладоши, свешивал ладонь руки со спинки впереди стоящего стула и
приглашал: "Пожалуйста! С того же места! Верочка, подскажите!...
ГЛАВА IX. НОВЫЙ ГОД
Вот, что странно было Веньке. Он теперь о том, что произошло с ним раньше,
думал, как о ком-то другом. Об эвакуации, о жизни в доме тетки, об Эсфири,
о Лизке... То есть, вроде бы о себе, но со стороны. Первое время после его
перехода в другую школу Эсфирь снилась ему. Он даже расспросил маму про
царицу Эсфирь, о которой что-то слышал, да не знал, в чем дело. Мама сначала
не хотела говорить, что-то мялась, а потом рассказала ему про еврейский
праздник Пурим, и про то, как самая обычная еврейка Эсфирь спасла весь
еврейский народ от уничтожения страшным царем Ахашведошем. Венька сидел,
замерев от этого расказа, и только поинтересовался, а откуда это мама знает.
Получилось, что ничего особенного в этом нет, что раньше все дети в местечке
знали это, потому что все в честь этого избавления справляли веселый
весенний праздник Пурим, а теперь... дальше мама замяла разговор, а Венька
ту древнюю великую Эсфирь только и представлял теперь, как "свою"! Она так и
снилась ему в его любимом зеленом платье и с косынкой на рыжеволосой
голове...
Вообще, труднее всего было наладить отношения с самим собой. Например,