"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автораговорить себе правду. И, если поклялся в мыслях всегда любить Эсфирь, то не
позволять Лизке целовать себя и ходить к Нинке. И королеве-Люське тоже дать отпор - ей обязательно надо, чтобы все в нее были влюблены. Все и влюблены, еще бы - она такая красивая, и одевается как-то необыкновенно. Где ей мать достает все это! Но почему он должен быть со всеми - не будет он таскаться за ней и провожать ее. А она сама все время его задирает... нарочно... даже Шурка заметил. Вот ему проще сказать правду, чем себе. Вообще, он молодец - выбрал себе Нинку... вот тоже... это же он его познакомил, а теперь ясно видно, что она с Шуркой. Ну, что говорить... и почему девчонки так липнут... нельзя что-ли просто дружить... сразу начинают какие-то разговоры, кто с кем куда ходил, что кто про кого сказал... и смотрят так... вот он всегда чувствует, как на него смотрят ... по особенному... Теперь главный вопрос: кого пригласить? Белобородка сказал, что кроме родителей - это не в счет - по одному человеку, мальчика или девочку. Больше контрамарок не будет! Слово какое! Сердце замирает! Премьера! Контрамарка! Грим! У них даже суфлер есть в театре! С ума сойти! В театре! Венька долго колебался, как быть. Лизке он обещал, что пригласит на спектакль обязательно, когда случайно встретил у станции. "Ты занят! Я знаю - сказала Лизка. - Не забудь на спектакль пригласить! - Погрозила она пальчиком. Венька кивнул -Обязательно! - А ты не забыл, что я тебе говорила? - Нет! - убедил Венька, сгорая в догадках, чего он не забыл. - Только не болтай, слышишь, а то все может пропасть... Эх, Веничка, как жалко, что ты такой маленький еще!" - Венька начал уж было обижаться, но не успел. Лизка по обыкновению неуловимо поцеловала его прямо в губы и уже шагала прочь. Чего было обижаться, когда она так красиво идет, и полы пальто так пальто так раскачивалось - но полы его кончались много выше колен... Откуда она все знает - про театр... Откуда? Как Малка - неужели она, когда выйдет замуж, станет такой же? Это очень волновало Веньку. И он представлял себе Малку, но с Лизкиным лицом... Так он и не догадался, о чем должен молчать. И что это для него значило: "молчать"? Кому он мог что-нибудь сказать из того, что хранил в душе. Много раз он замечал, как "молчали" родители, они понижали голос или замолкали при посторонних, молчали в электричке, от него, Веньки, старались скрыть свои разговоры, переходя на еврейский. Правда, вскоре они обнаружили, что пора подыскивать другой язык - этот Венька освоил. Что же Лизка имела в виду? Пожениться? - Смешно даже - дурочка! То, что уедет в Израиль? - Кто же вслух произносит такое - это все равно, что сказать первому встречному на улице - я еврей! Кого же пригласить? Пока он раздумывал, Новый год незаметно подкатил. Шуркина мать ходила в церковь. Шурку не взяла под предлогом, что далеко, и для него слишком холодный воздух. Но понятно было, что она боялась, чтоб его не засекли - на больших службах всегда находился кто-то, кто все видел... могли вышибить из пионеров, а то и из школы. Мать же его принарядилась и еще до рассвета отправилась в церковь. Венька постучал Шурке еще затемно. - Чего? - Спросил заспанный Шурка, стоя на одной ноге. - Мы за елкой идем? - Когда? - Венька крутанул пред Шуркиным животом пальцами - будто включал |
|
|