"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

прекраснее получится праздник! - он помедлил прошелся по сцене, и видно
было, что ходит он не обычной походкой, а как-то вышагивает - движется... -
Итак. Вот пьеса. Самуил Маршак "Двенадцать месяцев" - отличная идея, масса
характеров, юмора, прекрасный язык, - он прищелкнул пальцами...
Людям всегда не хватает тепла... особенно зимой... - добавил он совсем
тихо... и если, хотя бы в мечтах, удается обмануть, вернее, перехитрить
мороз... ладно, остальное - по ходу дела. Сейчас все запишут свои адреса в
тетрадке у Верочки, моей верной ученицы и помощницы, а мы пока начинаем по
очереди читать пьесу, чтобы понять, кто есть что! - И он улыбнулся, спрыгнул
в зал, устроился в третьем ряду посредине и дал рукой отмашку...
На третьей репетиции, когда Александр Михалыч сам показывал на сцене, как
должна капризничать королева, дверь приоткрылась. Все обернулись на скрип. В
проеме показалась голова в шапке, под которой трудно было рассмотреть лицо,
но Венька сразу его узнал - это был тот, через которого опрокинулась Нинка.
- Войти! - Скомандовал Белолбородка. - Шапку долой! - Тот скинул шапку. -
Имя?! - Юра ...- Юрий...- поправил Белобородка и ждал - Бердышев, -
последовало незамедлительно. - Входите. А вообще во время репетиции или
сценического действия... - он поднял палец, - Только с разрешения
руководителя... актеры нужны. Театру всегда нужны люди! Входите!
"Это один из тех, четверых! - Зашептал Венька на ухо Шурке. тот уже знал обо
всем с его слов. - Я выйду посмотрю вокруг, - прошептал Шурка и плавно
исчез, воспользовавшись перерывом, и Венька вместо рукава, эа который
пытался удержать товарища, ухватил воздух. Выследили, - думал он, и как-то
противно засосало в животе. - Нарвался. - Шурка вернулся через минуту и
отрицательно покачал головой - Никого! Надо раньше уйти!"
Раньше уйти не удалось. Новичку, как и Шурке, досталась бессловесная, но
полная жизни и движения, по замыслу режиссера, роль одного из месяцев.
Венька Вороном сидел на суку, т.е. на двух табуретках, поставленных одна на
другую, и при каждой реплике, в основном состоявшей из раскатистого
Кар-кар, смотрел вниз, чтобы, в случае чего, спрыгнуть поудачнее. Он
внимательно слушал все поучения режиссера и особенно гордился, когда
Белобородка кричал ему: "Не так каркаешь! Творчески подходи к обстановке!
Реагируй, реагируй! Проживай действие!"...
Теперь дни, заполненные театром, пролетали незаметно - все слилось в одну
длинную репетицию. Тут же готовили нехитрый реквизит. Приготовили настоящий
мох из леса для полянки во время оттепели, его наклеили на фанеру, а в день
спектакля решили его подновить зеленой тушью, а огромный нос ворона
покрасили черной тушью. Королеве соорудили корону из цветной фольги -
немало конфет пришлось раздобыть девчонкам и съесть, чтобы освободить
фантики. Каждый предлагал какую-нибудь хитрость на пользу дела, а
Белобородка похваливал, приходил раньше всех и уходил последним. Конечно,
любопытные ребята пытались выяснить, кто он, откуда взялся, и правду ли
говорят, что до войны в Москве ставил спектакли. Но кто говорил одно, кто
другое. Приезжал он на электричке, и единственно, что знали точно, что живет
один и приехал к ним из Сибири.
Ремесленник Юрка приходил в обычном пальто, в таких ходили все ребята, Ни
разу за ним не притащились его дружки. Он оказался белобрысым, субтильным,
молчаливым мальчишкой, ловко пилил фанеру по начерченному контуру,
приклеивал, прибивал, возился с большими фонарями, помогая
монтеру-осветителю. Венька заметил, что он старался на него не смотреть.