"Николай Федорович Садкович, Евгений Львович Львов. Георгий Скорина (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

пряных кореньев, стояли высокие жбаны, наполненные лущеными орехами.
На торгу было шумно, и казалось, что отсюда, как прежде,
разольется по всему городу ярмарочное веселье и всю ночь, до зари,
будут раздаваться на широких площадях и в глухих переулках хмельные
песни и буйные раскаты молодого хохота.
Но Георгий видел, как неодобрительно качали головами купцы,
шептались с полочанами и с опаской косились на воеводских служителей.
Возле рыбных рядов Георгия обдало знакомым запахом речной тины.
Дорогу преградила толпа, следовавшая за телегой, запряженной парой
крестьянских коней.
Тяжко дыша, кони остановились. Георгий, пробившись через толпу,
увидел сначала рыбака Ефима, потом его добычу.
На небольшой телеге лежал сом, от хвоста до головы которого было
более сажени. Сом был покрыт слизистой тиной, и на его огромной шее
черными пузырями шевелились раздувшиеся пиявки. Тупорылая голова
опутана водорослями, а открытая пасть показывала мелкие, густо
посаженные зубы.
- Чудище, прости господи... Такого ни дед, ни отец мой не
видывали, - говорили люди вокруг.
- А умеет эта рыба-кит людей, например, заглатывать?..
- Людей!.. У него глотка с кулак, не более.
- Это же в какую такую сеть заполонили?..
- Да не в сеть. Такого разве сеть удержит... Отравленный он.
Рыбак Ефим, до сих пор молча слушавший, вдруг оживился:
- Какая отрава? Кажу, в тине запутался, на мелководье. А мы
острогой подсобили.
- Мы за ним еще летось следить начали, - добавил Ефимов сын,
чернобородый богатырь, стоявший возле коней. - Выжидали, покуда в эти
места выйдет.
- Ай да дед, ну и ловок!.. - восторгались зрители. - Сколько ж
теперь за него спросишь?
Старый рыбак растерянно посмотрел на сына и ничего не ответил.
- Такого зараз не продашь, на пуды рубить надо, - заметил кто-то
из толпы.
- Зачем рубить? - выкрикнул прибежавший Якуб, который был с утра
уже навеселе. - Тут надо советников собрать. Пускай всем миром
откупят, хребтину из него вынут и на подпорках на высоком месте
поставят. Чтобы каждый мог подивиться, какой зверь в наших реках
бывает. А из его мяса уху сварить. На весь город уху!
Веселое оживление всколыхнуло толпу. Мысль об ухе показалась
вполне осуществимой. Но обсуждение предстоящего пиршества прервал
голос молчаливого и мрачного Ефимова сына.
- Десятый он у нас, - сказал богатырь чуть охрипшим басом.
- Десятый?.. - переспросил Якуб.
Все замолчали, глядя на деда Ефима, лениво смахивающего мух,
облепивших рыбу.
- Его у нас кнехты* за десятину взяли, - объяснил старик.
(* Кнехты - слуги (нем.).)
Теперь к ловцам уже относились не с завистью, а с сочувствием.
Все хорошо знали право полоцкого наместника взимать в свою пользу с