"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

Староста даже попятился:
- Твой, что ли, байструк?
- Мой, - твердо ответила Катерина.
Тут зашумели другие женщины. Откуда храбрость взялась... Старосту и
разъевшимся бугаем назвали, и спекулянтом проклятым. Грозили ему:
- Погоди, придет и твой край. Не будешь на дитё кулаки подымать.
Конечно, дело тут было не в одном моем мальчике. Видно, староста успел
всем насолить. Женщины так наседали, что он позвал полицаев на помощь.
Катерина Борисовна с Аликом скрылись в толпе, а меня потащили к столу.
Оглянувшись, я не увидела ни сына, ни тети Кати... Пока вели, думала:
"Может, я их больше никогда не увижу... Видно, мой край ближе, чем у
старосты. Нет мне спасения, и незачем отпираться и скрывать. Плюну сейчас им
в лицо и сама скажу, кто я такая. Пусть знают, что Варенька Михалевич
никогда не боялась и ни перед кем не унижалась... Такие мы, Михалевичи... а
староста назвал меня Каган. Верно назвал, ошибся только, решив, что я
еврейка... И вот то, что он ошибся, как бы остановило меня. Ошибся, -
значит, не все знает. Значит, можно еще... Словом, появилась возможность
какой-то игры. Опасной, рискованной, но все ж кто кого.
У стола возле трибуны писарь, не отрывая глаз от бумаги, спросил:
- Откуда?
Я смело и бойко выпалила, как на уроке:
- Деревня Михалевичи, Заболотской волости, Койпльского уезда.
Назвала место рождения свое по старому административному делению, как
до революции. Писарь недоверчиво взглянул на меня белесыми глазами.
- Чтой-то не помню я Каганов в Михалевичах...
- А при чем тут Каган? Я ж Михалевич.
Сама думаю: "Где я видела раньше это лицо?"
Он тоже разглядывал меня, видно, стараясь вспомнить.
- Не Каган, значит? - И покосился на стоявшего рядом офицера. - А зовут
как?
- Варвара Романовна...
- И родилась там, и крестилась, в этих Михалевичах?
- А как же, и родилась, и крестилась, можете проверить. Все в церковной
книге записано...
Писарь забарабанил пальцами по столу:
- Так-так-так.
Потом вскочил, подтянулся на носках, что-то шепнул офицеру на ухо.
Офицер прохрипел:
- О-о-о! - И улыбнулся мне. - Пауль Михалэвиш? Швестер?
Я почувствовала какую-то ниточку, за которую надо сейчас ухватиться.
- Швестер, родная швестер, а Павлуша мне брудер... Не знаю, где он
теперь... Жив ли? Может, вы знаете?
- Прошу вас, пройдите сюда...
Я прошла за трибуну.
Вот мы и встретились... Лучше бы нам не встречаться. В детстве я очень
любила старшего брата. Но теперь, когда мне сказали, что он жив и что я могу
видеть его, меня это не только не обрадовало, а даже скорей испугало. Ну,
просто я не знала, что мне подумать... Откуда здесь Павел? Где он: в лагере
или на свободе? Голова закружилась. Хотелось и быстрей увидеть его, и было
страшно... Никогда не забыть мне той встречи... Я все помню, каждый жест,