"Ирина Сабурова. О нас" - читать интересную книгу автора

империи отжили. Во владениях испанского короля никогда не заходило солнце.
Верно. Но и порядка и покоя тоже никогда не было. Вполне понятно, что
маленький народ в маленькой стране скорее все благоустроит, чем один, пусть
и великий, но в огромном и многонациональном государстве. Кроме того, факир
в Лапландии так же невозможен, как езда на оленях по джунглям. У каждого
народа, племени даже свои, дорогие сердцу и обусловленные всей его историей
и природой обычаи. Зачем их ломать в угоду другим? И чем те лучше? Я понимаю
-- национальное лицо, язык, культура, и прочее. Но раньше смеялись над
лоскутной империей - Австро-Венгрией. А теперь все страны превратились в
одеяло из сплошных лоскутков, и каждый из них мнит себя балдахином.
Паневропейские штаты - вот что я мыслю! А то человек столько занимается
своим национализмом, чтобы не сказать худее, что быть человеком ему просто
некогда. И результаты ... и вот в результате мы кричим. Мы - балтийцы, или
вы - Судеты, или кто вы по этой самой лоскутной национальности, - не знаю.
Вырваны с корнем, и понятно, что закричишь. Но потом эта боль пройдет. Если
чему нибудь научимся, - то не озлобимся, а посмотрим шире, и поймем, что
были мы все, со всей своей историей - только ничтожной горсточкой песчинок,
и вся эта вопиющая несправедливость, причиненная нам - мутная капля в море,
только и всего. Сейчас то, что я говорю - теория, конечно. Сейчас я могу
только кричать, пожалуй. А вот лет через десять-двадцать - надеюсь, что уже
не теоретически, а с полным сознанием, проникнусь этой мыслью, и так будет
легче - и правильнее. Или - еще до того.
Юкку рассуждает вбок от хозяина, смотрит в окно - стекла моет только
дождь на этой мансарде, они такие же серые. Чуть пониже, через улицу, видна
совсем темная крыша Дома Номер Первый, где Юкку Кивисилд - один из
обитателей "гроба" - крохотной каморки на самом верхнем этаже. В "гробе"
покатый потолок, и вдоль кровати можно пройти только боком к узенькому окну,
у которого стоит стул. Под кроватью - склад второго обитателя, Яниса
Лайминя: мешки с луком, который он привозит за полторы тысячи километров с
севера. Вечером, если оба дома, то вторая перина с кровати расстилается на
полу, на кровати спят по очереди. Днем в комнате сидеть трудно - печки нет.
Янис усиленно занимается торговлей, а Юкку пока присматривается ко всему.
Сырой и темноватый "гроб" - только остановка на пути, а ночью можно и
согнуться.
Юкку приходится порядочно гнуться во всех каморках "богемного" этажа --
он почти два метра ростом, широкоплечий, двигается легко и уверенно, легко
входит к любому в жизнь, как к себе домой. Ему нравится это - быть выше,
чем другие, отсюда и привычка закидывать голову назад, отбрасывать светлые,
чуть вьющиеся волосы с широкого лба, шлемом. Недаром каждый человек почти с
первого взгляда называет его "викингом" и Юкку принимает льстящее прозвище,
как должное, чуть кивая головой. Руку он протягивает редко - только тому,
кто ему нравится. Остальным только кивает, усмехаясь чуть-чуть. Глаза у него
небольшие, но очень внимательные, пристально и цепко схватывают и запоминают
надолго. Сейчас, среди обычно измученных, страдальческих, хмурых лиц
особенно поражает его улыбка ("на нее, как на диван, ложиться можно" --
скажет потом Берта) --
... и потому, что от нее светло,
и потому, что ею я согрета!
-- декламирует Оксана, перефразируя Анненского, которого она не знает, но
зато песенку Вертинского.