"Магда Сабо. Скажите Жофике " - читать интересную книгу автора

метеорологии и "Капитальную ботанику". Правда, в лесу забыла побывать
да, наверное, так и не узнала, как пахнет живой ландыш. Юдит Папп, ты
всегда видишь лишь то, что у тебя под самым носом, - например
посредственные отметки в табеле Жофи. Разве тебе дано понять, что
девочка полна порывов и стремлений? Только ее привлекает то, что
никогда не привлекало тебя. Она как шар, который никак не ухватишь. Вот
он и катится из одной стороны в другую. В девочке есть секрет, в ней
спрятана пружинка; отыщешь ее - и Жофика твоя. Рано или поздно я найду
эту пружинку, а как мне удалось это, вряд ли будет описано в книге.
Писать книги я предоставляю тебе. Впрочем, найдется когда-нибудь
человек, который скажет тебе в глаза, какого мы мнения о твоих
писаниях. Ты нисколько не изменилась, выглядишь моложе своего возраста
лет на десять. Конечно, применяешь отличную косметику "Лентериц". Вон.
в самой середине этого сердца, - вкладыш от твоей губной помады, он
первым отлетел, потому что твоя дочь плохо приклеила его, и мне с
трудом удалось водворить эту безделушку с незабудкой на место. Тебе не
нравится в моем доме. Но если бы ты соизволила подойти поближе к
сердцу, на которое косишься с таким презрением, то под цветком
незабудки смогла бы прочесть: "Любимой учительнице от Жофи Надь".
Понимаешь ли ты, как нелегко было Жофи сказать о своей привязанности.
Понимаешь ли ты, что заключено в этом сердце, которое для тебя только
безвкусица".
"Что за ужасная квартира, - думала Юдит Надь. - Я просто не знаю,
куда девать глаза. Для чего она только хранит это ужасное сердце? А
салфетка под телефоном! А эти вышитые крестиком красные зайчики! Бррр!
Как она может жить среди подобных украшений!"
В это время в квартире Юдит Надь зазвонил телефон. Валика сообщила
Жофи, что настоящая фамилия Радикулитного Понграц, зовут его Иштваном и
что работает он швейцаром при Совете 1-го района.


3

Телефонная книга ничем не помогла. В ней оказалось девять Иштванов
Понграцев, но ни один из них не был швейцаром. Потом Жофи сообразила,
что швейцару домашний телефон ни к чему: ведь он целый день сидит в
своей дежурке и может звонить оттуда сколько угодно. А дома, наверное,
ему вообще не хочется слышать эти вечные звонки. Но как в таком случае
узнать его адрес? Единственный человек, который мог бы дать ей совет, -
это папа. Но папы нет. С тех пор как Жофи помнит себя, она всегда
боялась спрашивать что-нибудь у взрослых, а тем более просить их о
чем-нибудь. В магазине, например, она до тех пор переминалась с ноги на
ногу, пропуская вперед покупателей, пока продавец сам не обращался к
ней. И в прошлом году, когда они со школой выезжали за город, она
опоздала на линейку вовсе не потому, что была недисциплинированной.
Просто у колонки стояли двое семиклассников. Один из них зажал кран
рукой, а Жофи нужно было набрать воды в фляжку. Вот она и стояла,
дожидаясь, когда они сами уйдут. Но мальчики все не уходили. Поэтому и
цветы, которые она собрала, завяли, и юбка совсем промокла. А ей
записали в дневник, будто она недисциплинированная.