"Магда Сабо. Скажите Жофике " - читать интересную книгу автора

небрежные тетрадки Жофи и забавляется мыслью, что Юдит Папп неплохо
пишет о воспитании детей, но плохо воспитывает собственного ребенка,
Ох уж эта Жофика! Ее и послать-то ни за чем нельзя, Она будет
простаивать под чужими дверьми, почесывая одной ногой другую и не
решаясь даже позвонить. Если не выйдет кто-нибудь случайно и не спросит
у нее, что ей надо, она может простоять так целый час. Жофику не
увлекает ни один из предметов, да и вряд ли ее можно вообще чем-либо
заинтересовать. Ни любознательности, ни чуткости. Уроки делает кое-как
или вовсе не делает. Вот тут и разбирайся. С одной стороны - работы по
педагогике, с другой - Жофика! При одной мысли о школе ей становилось
не по себе.
Марта жила напротив школы, в крошечном, одноэтажном доме,
подоконники которого были на уровне головы прохожих. Марта
заготавливала на зиму дыни и как раз перевязывала последнюю банку,
когда к ней вошла Юдит Надь. На самом видном месте в комнате, на
маленькой этажерке, красовалось безвкусное, пунцового цвета сердце. К
нему были прикреплены маленькие металлические патрончики, напоминавшие
футлярчики от губной помады. В каждый патрончик было вклеено по
засушенному цветку. На верхней части сердца золотыми буквами
сообщалось, что это память о Дне учителя. По стенам, почти касаясь друг
друга, были развешаны фотографии в рамках. С них смотрели серьезные и
улыбающиеся лица детей. Одни сидели за партами, другие - стояли. Были и
групповые снимки. В центре каждой группы обязательно находилась
маленькая девочка с большим бумажным щитом в руках, где были обозначены
класс и учебный год. На последнем снимке, за спиной девочки со щитом,
хмуро щурилась Жофика.
"Жофи будет моей копией, - подумала Юдит. - Мои волосы, моя линия
губ, даже цвет глаз. Она станет красивой, стройной девушкой. Все
хорошо, если бы не эти неуклюжие руки подростка. Просто божье
наказание, что именно это перешло к ней от Габора. Насупилась, не
любит, когда ее фотографируют, точно сердитый гномик. Ни искры юмора,
ни гордости. Обидно, что Жофи растет таким серым ребенком. Ее даже
нельзя принять в пионеры. Слабые ученицы должны сидеть дома и готовить
уроки. До чего безобразно это сердце, как можно держать в квартире
подобные вещи! Марте тридцать семь лет, она одних лет со мной, но
выглядит значительно старше. И не хочет перейти работать в институт.
Ведь мы же отбираем педагогов-практиков. В Марте тоже нет ни капли
гордости, как и в Жофике".
"Ни одной твоей черточки нет в Жофи, - думала Марта Сабо. - Внешне
она похожа на тебя - тот же цвет волос, тот же взгляд. Только это
ничего не значит. Нет тебя в ее словах, делах, мыслях. Не ты задумчиво
смотришь в окно на уроке, не ты встрепенешься, когда я вдруг сделаю
замечание. Тебя бы не пришлось одергивать, о нет, ты бы следила за
каждым словом учителя - и еще как следила! - лишь бы выдвинуться, лишь
бы обратить на себя внимание! Ты всю жизнь отличалась прилежностью,
готова была всех смести со своего пути, лишь бы быть первой. А твои
книжки! Да издай ты семьдесят семь томов, все равно останешься тем, чем
была, все той же Юдит Папп, знавшей наизусть все уроки, Юдит Папп,
написавшей лучшее сочинение о весне. Тогда ты не поленилась перечитать
все, что сказано о весне у Гёте и Гейне, изучила целый том по