"Рафаэль Сабатини. Фаворит короля " - читать интересную книгу автора

были открыты навстречу сентябрьскому солнышку и ветерку, долетавшему из
роскошного сада мистера Райдера. Когда отворилась дверь, Роберт повернул
свою увенчанную золотистой гривой голову.
Он был поражен, увидев в дверном проеме фигуру короля, ужасно нелепую,
несмотря на украшавшие ее шафранового цвета бархат и потоки драгоценностей.
Полнота еще сильнее подчеркивалась бриджами в пышную сборку и камзолом,
накрахмаленным и простеганным так плотно, что он напоминал кольчугу: таким
образом король пытался заглушить свой врожденный страх перед холодной
сталью кинжала. Этот чисто физиологический страх, возможно, был следствием
той ночи в Холируде, когда у ног беременной им матери был насмерть заколот
Риччо8.
Так он и стоял в дверях, жадно уставившись на прекрасного юношу. Когда
лицо короля было спокойно, оно имело отсутствующее, меланхоличное
выражение, свойственное всем жестоким натурам.
Король в сопровождении медика приковылял к низкой кровати на
колесиках. Джентльмены остались в дверях. Его величество громко объявил,
что лично зашел осведомиться о здоровье мистера Карра, что, впрочем, было
истинной правдой.
Покрасневший мистер Карр был преисполнен благодарности за честь,
намного превосходящую его скромные заслуги, и с сильно заметным северным
акцентом ответил, что чувствует себя очень хорошо; после чего на него
излился поток характерных для короля шутливых банальностей.
- Черт побери! - воскликнул король, как всегда, настолько невнятно,
что казалось, будто язык его с трудом помещается во рту. Теоретически он
осуждал всякого рода богохульства и даже написал памфлет о зле, причиняемом
богопротивными словами, но на практике редко обходился без подобных фраз. -
Если вы чувствуете себя превосходно со сломанной ногой, как же вы будете
чувствовать себя, когда она снова станет целой?!
Сзади, со стороны свиты, раздались смешки. Однако мистер Карр даже не
улыбнулся.
- И две сломанных ноги - слишком низкая плата за заботу вашего
величества.
И хотя его акцент был неприятен для английских ушей, само высказывание
с точки зрения куртуазии не вызвало никаких возражений. Король, подкрутив
жидкую бородку, улыбнулся и одобрительно кивнул.
- Клянусь честью! Это ответ благородного человека. Вы наверняка
побывали с сэром Джеймсом во Франции.
Мистер Карр подтвердил это. Он провел при французском дворе два года.
- Так вот где вы обучились изяществу французских оборотов речи! Среди
этих бездельников и кровососов! Нет, нет, я вас ни в чем не упрекаю! У меня
нет предубеждений против вежливых слов, даже если это обыкновенная
болтовня.
Прекрасное юное лицо вновь залилось краской, и молодой человек,
смущенный взглядом короля, отвел глаза.
Вскоре король покинул его, и ни тогда, ни на следующее утро, ни после
визитов, которые король нанес ему в последующие дни, мистер Карр не в силах
был понять смысл этих посещений. Но когда через три дня, также утром, к
нему в сопровождении пажа явился королевский мажордом и доставил корзину
редчайших фруктов - персиков и ароматных дынь, присланных королем со своего
стола, отрицать очевидное уже не имело смысла. К тому же тот, кто доставил