"Рафаэль Сабатини. Фаворит короля " - читать интересную книгу автора

Это весьма его раздосадовало, однако он не урезал ни своих расходов,
ни своей безрассудной щедрости, в которой видел королевскую привилегию. И
следовал своим путем по благословенной земле, бражничая на маскарадах,
турнирах и спектаклях. Он обнаружил, что охота, например, является не
только удовольствием, но и совершенно необходима для поддержания здоровья;
что петушиные бои служат прекрасным средством укрепления духа, в результате
чего дух его настолько окреп, что он назначил человеку, ухаживавшему за
петухами, такую же плату, как каждому из двух государственных секретарей.
Что же касается остального, то лучше всего сказал об этом сэр Джон
Харрингтон: "Теперь, когда воспоминания о Пороховом заговоре изгладились,
мы, придворные, ведем себя так, будто сам дьявол решил, что мы должны
вместо пороха подорвать себя и свое здоровье безумствами, излишествами,
бессмысленной тратой времени и сил".
Обладая натурой скорее женской, его величество любил окружать себя
красивыми мужчинами и неукоснительно следил за тем, чтобы джентльмены в его
ближайшем окружении были хороши не только лицом и телом, но и чтобы наряды
и вооружение их соответствовало приятной внешности, и за счет своего
новообретенного королевства он осыпал их богатствами и почестями. Среди лиц
особо приближенных находились: Филипп Герберт, которому король присвоил
титул графа Монтгомери, - красивый, однако глуповатый и ничтожный брат
великолепного Пемброка; сэр Джон Рамсей, которого король сделал виконтом
Хаддингтонским4, - виконт разделил темную тайну короля в деле Гаури5; здесь
присутствовал сэр Джеймс Хэй, ставший графом Карлейлем, - когда-то он был
просто парикмахером, правда, обучавшимся в Париже; здесь был целый букет
красавцев, преимущественно шотландского происхождения. Они нежились в лучах
королевских ласк и молились на него, как молится женщина легкого поведения
на мужчину, который щедро оплачивает ее специфические услуги. Надежды
короля на бескорыстные взаимоотношения с фаворитами были столь же
смехотворны, как и его чрезмерные денежные требования к палате общин.
В это чудесное сентябрьское утро мы застаем короля в окружении сих
пестрых рябчиков в павильоне на поле для ристалищ Уайтхолла. Здесь должны
состояться скачки и рыцарские поединки характера скорее театрального, дабы
продемонстрировать искусство верховой езды и атлетические красоты без
ущерба для жизни и здоровья, потому что его величество не любил
развлечений, чересчур уж похожих на настоящий бой.
Сверкающий, как сам Феб6, выехал вперед великолепный Джеймс Хэй,
облаченный в расшитый золотом камзол и короткий плащ из бобрового меха, в
бобровой шапке с белым плюмажем, которая ловко сидела на его золотых
кудрях. Этого выдающегося рыцаря сопровождал собственный эскорт, членов
которого, в свою очередь, сопровождали их пажи в небесно-голубых ливреях с
вышитыми гербами сэра Джеймса Хэя на груди. Щитоносцем сэр Джеймс выбрал
самого красивого из своих сквайров7, юношу двадцати лет, чье лицо и
прекрасное сложение привлекло внимание всех собравшихся. Посетительницы
женской галереи не могли оторвать от него взоров, а он следовал впереди
остальных на ретивом белом коне, поскольку в его обязанности входило
представление королю украшенного гербом хозяйского щита.
Король вытаращил круглые водянистые глаза, а толстые губы, прикрытые
редкой светлой бородкой, растянулись в одобрительной улыбке. Его величество
любил хороших коней и ценил искусство верховой езды, в котором ему
преуспеть не удалось, хотя чуть ли не половину дней своих он провел в