"Рафаэль Сабатини. Фаворит короля " - читать интересную книгу автора

были понять, что человек, который и пальцем не шевельнул, чтобы спасти от
плахи свою мать, поскольку это могло повредить его претензиям на английскую
корону, не станет терзаться по поводу пары-другой ложных обещаний, если они
обеспечат ему поддержку всех слоев английского населения. Когда же он
обнаружил, что епископальная религия была единственной, пригодной для
королей, - она делала его главой как государственной церкви, так и самого
государства, - он нарушил свое обещание и спровоцировал не только Пороховой
заговор, но и предшествовавшее ему тайное соглашение католиков и пуритан -
наиболее странный из всех союзов.
Тяжелая пята власти опустилась на склоненные выи папистов и пуритан,
неповиновение выдавливалось из них и струйками золота стекалось в казну
ради поддержания безумной роскоши двора этого нового королевства,
именуемого Великой Британией. Ибо и сейчас, в год 1607-й от пришествия
Господа нашего и в год четвертый от восшествия на престол короля Якова, его
величество отчаянно нуждался в наличных деньгах.
Никогда до того в истории страны, да и никогда после не было примеров
расточительства столь безрассудного. Эти примеры демонстрировали шотландцы
из свиты короля. Да он и сам казался самой настоящей вороной в павлиньих
перьях.
Из суровых и хладных северных краев явился он в обетованную страну
изобилия, страну, которая по его приказу щедро давала ему все, что он
пожелает. А требования его были такими невоздержанными и частыми, что
источники начали уже оскудевать. Государь дарил своим фаворитам целые
состояния, а поскольку его никто и никогда не учил понимать цену деньгам,
ресурсы нации истощались. Прежде карманы и руки его были пусты, и вдруг они
наполнились золотом. Он разбрасывал его с почти детским безрассудством, он
тратил его из одной любви к тратам, потому что за тридцать семь лет жизни у
него не было ни гроша. Подобным же образом, обретя возможность свободно и
бесконтрольно раздавать почести, он, которого прежде могли легко припугнуть
и наглые аристократы, и еще более наглые священнослужители, начал направо и
налево даровать титулы, да так, что за первые три месяца правления он,
помимо графских и баронских, роздал не менее семи сотен рыцарских званий -
теперь рыцарей было столько, что принадлежать к ним считалось чуть ли не
бесчестьем. Так что доля истины в объявлении, прикрепленном неким шутником
к дверям собора Святого Павла, все же была - шутник предлагал новоявленным
аристократам помощь в нахождении следов благородного происхождения.
А когда король сам почувствовал нужду в деньгах, он собрал парламент
и, к ужасу своему, ужасу, близкому к тому, что он испытал во время
Порохового заговора, обнаружил, что палата общин не склонна признавать его
божественное происхождение, мало того, она сомневается в его королевском
величии. Его собственные взгляды и взгляды парламента на функции палаты
общин отличались разительным образом. Сессия превратилась в поле битвы
между абсолютизмом и конституционализмом, и тщетны были все его попытки
убедить членов палаты, что короли в мире Божьем сами становятся богами и
несут божественный свет, ибо являются Его наместниками на земле. А ведь он
так гордился своим ораторским искусством! Палата общин, не усмотрев ничего
божественного во вполне земном желании короля получить как можно больше
денег, набралась бесстыдства и отнеслась к нему как к простому смертному,
проголосовав за такую сумму субсидий, которая никак не могла покрыть его
чудовищные долги.