"Рафаэль Сабатини. Псы господни " - читать интересную книгу автора

нахальными речами и поведением он может укоротить себя на голову. Злоба,
которую питали зависть и страх, превратили этих людей, почитаемых им за
самых благородных людей Англии, в низких, презренных и жалких.
Ослепленные злобой, они отправили Тревеньона в Тауэр и держали его там
до дня казни Сеймора. И в ненастное мартовское утро ему оказали милость, о
которой Тревеньон не смел и просить, - его провели в камеру, где сидел
осужденный на смерть друг, и позволили попрощаться с ним без свидетелей.
Тревеньону был двадцать один год - в этом возрасте юноша исполнен
радости жизни, ему претит сама мысль о смерти, и человек, которому
предстоит взойти на эшафот, вызывает у него ужас. Ему была непонятна
сдержанность адмирала: ведь и он еще молод. Адмиралу едва минуло тридцать,
он был высок, хорошо сложен, энергичен и хорош собой. Сеймор вскочил,
приветствуя друга. Те несколько мгновений, что они пробыли наедине, молодой
человек не успел вставить и слова. Адмирал с важностью говорил об их дружбе
и, тронутый печалью графа, пытался подбодрить его, заверяя, что смерть не
так страшна тем, кто не раз смотрел ей в лицо. По его словам, он
распрощался с леди Елизаветой в письме, которое писал всю ночь. Лорды из
регентского совета запретили ему писать, у него не было пера и чернил, но
он соорудил нечто вроде пера из золотого шитья аксельбантов и написал
письмо своей кровью. Не понижая голоса, он сообщил Тревеньону, что заложил
письмо в подошву сапог, и лицо, которому он доверяет, позаботится о его
сохранности после казни. При этом на губах у него появилась странная
улыбка, и лукавая искорка мелькнула в прекрасных глазах, немало озадачив
Тревеньона.
Они обнялись на прощанье, и Тревеньон вернулся в свою тюрьму. Он
молился за друга и ломал голову над излишней и весьма неосторожно
доверенной ему тайной о прощальном письме. Позднее он все понял.
Адмирал, прекрасно разбиравшийся в людях, сразу сообразил, что отнюдь
не из добрых чувств Тревеньону позволили нанести ему прощальный визит.
Лорды из регентского совета надеялись, что Сеймор не упустит возможности
передать принцессе послание, которое ее скомпрометирует, и поставили у
двери шпионов - слушать и доносить. Но Сеймор, разгадав их замысел,
воспользовался случаем и сообщил им о письме, специально для них
предназначенном, выдержанном в таком тоне, что его публикация восстановила
бы репутацию принцессы.
Это было последнее доказательство преданности Сеймора. И хоть письмо
так и не было обнародовано, оно, возможно, сыграло свою роль - положило
конец гонениям, коим подвергалась принцесса. Но та же завистливая злоба,
из-за которой пролилась кровь Сеймора, запятнала репутацию принцессы
грязными сплетнями о ее связи с адмиралом.
Через несколько месяцев после освобождения Тревеньон решил удалиться
от двора, убившего в нем веру в человека, и, прощаясь с принцессой
Елизаветой, сообщил ей о письме. И эта тоненькая девушка шестнадцати лет со
вздохом и горькой улыбкой, способной состарить и женщину вдвое старше,
повторила, хоть и в ином тоне, уклончивую фразу, сказанную ранее об
адмирале:
- Он был очень умен и очень неблагоразумен, господь да упокоит его
душу.
Возможно, Тревеньону пришелся не по душе этот реквием, и когда
принцесса предложила ему остаться при дворе, он с удовольствием ответил,